Земной и инопланетные отделы всегда искали повод друг друга прищучить. Номин выдохнула свободнее, решив, что нашла выход из ситуации. И позвонила Семёну. Узнав, что начальника не будет завтра весь день, назначила встречу на утро, рядом с отделом. Ночью Номин стояла на своём месте с фотоаппаратом, но сегодня её не столько волновали символы, она ждала, шевельнётся ли занавесь окна второго этажа. Щелкая створкой фотоаппарат, девушка косилась на окно. И занавесь шевельнулась. Номин прошла в машину, достала визитку и быстро черкнула на ней: «Вы это видели». Демонстративно, зная, что из окна за ней наблюдают, Номин прошла к середине улицы и положила визитку на асфальт. Если этот следователь не замешан в делах седьмого отдела, то ей нечего бояться, и записка ему ничего не скажет. А если замешан? Номин глубоко выдохнула, выезжая из аллеи под арку. 

Девушка поднялась на свой этаж, прислушалась к звукам соседней квартиры, и подошла к двери. 

«Он знает!» – с ужасом подумала Номин, когда увидела на дерматине обшивки три ровные разодранные полосы. И в этот момент ей почудилось, что соседская дверь открывается. Номин уже представила, как мягко щелкает затвор и с глухим звуком вылетает пуля из пистолета с глушителем. Не помня себя, она бросилась вон из подъезда. Теперь оставалась только одна надежда – Семён. Ночь Номин провела в здании редакции. С кругами под глазами и дрожащими руками её утром нашёл в кабинете журналист Еши. Девушка собиралась ехать в Первомайский РОВД. Пустить её в таком состоянии за руль Еши не посмел и сам отвёз девушку к отделу. Вот только разговор с Семёном не удался. Выслушав Номин, одноклассник посоветовал той убираться из города.

– Я докажу, что в Дивном выполнили жуткий эксперимент. Я открою глаза людям! – больше в запале, чем на серьёзе, выплюнула она в лицо Семёну. – У меня есть свидетели и доказательства! Я расскажу правду… И тогда, я стану не нужна никому. Меня оставят в покое!

Семён схватил её за руки.

– Ты дура, и ты ничего не докажешь, – мягко, спокойно сказал он, и ушёл. 

Номин вернулась в редакцию, собрала фотографии и уехала в Севольное, туда, где, она надеялась, хоть что-то знают о пропавшей деревне. Хотя по большому счету, она попросту бежала.

***

– Дальше вы знаете, – вздохнула Номин.

– Ты нашла старую карту области и на ней дорогу к Дивному, – завершил Кондрат.

Девушка кивнула.

– Да, но встретила Лукишну. Она пообещала проводить к Дивному. Попросила показать карту. А дальше… дальше я не помню. И это правда.

Профессор слегка засмеялся.

– Лукишна! 

– Она тоже не человек? Гуманоид?

– Ни человек, ни гуманоид. Она биоробот. Создана для охраны харизмата. В ней встроены возрастные чипы, чтобы соответствовать времени. Через сто лет они должны перезагрузиться, и она станет снова молодой. 

– Для охраны?

– Да. Мы же взяли харизмата совсем маленьким, нужна была няня, которая не попадала бы под его харизму, вот и создали Лукишну. 

– Она его спасала, потому что это заложенно в ней? – выдохнул пораженный Кондрат.

– Совершенно верно, – кивнул Калистратов. – Неудивительная преданность. Она создана для этого. А с Номин… гммм… Лукишна самообучающаяся программа. Возможно, метод введения человека в транс она приняла от харизмата.

– Она совсем не похожа на робота, – пожала плечами журналистка. – Я говорила с ней!

– Мы все с ней общались, – подтвердил Кузьма.

– Технологии нашего НИИ уходят намного дальше даже вашей самой смелой фантазии, – усмехнулся Калистратов. 

Затренькал телефон. Профессор снял трубку, выслушал говоривших, потом положил трубку обратно на рычаг и поднялся.

– Его привезли, но попасть в НИИ не могут, вокруг посёлка бродят… – он побледнел. – Вам придётся самим.

Кондрат поднялся, его глаза встретились со взглядом Кузьмы.

– У вас есть, служебные автомобили? – спросил Леший.

***

– Проникновение в закрытое учреждение, убийства и взломы. Писать заявление уже даже не имеет смысла, – произнёс Кондрат и завёл позаимствованную у Калистратова машину. Добротный пикап американских производителей. Сам профессор сидел рядом, с завязанными найденным в столе его кабинета скотчем, запястьями, вращая обезумевшими глазами и беспрестанно повторяющий: «Я же и так… я помог… я договорился… Я… оставьте меня». Никто на причитания Евгения Палыча внимания не обращал. В кузов была положена куртка, на которую уложили едва ходившую, но живую Тайру. Еши усадили на заднее сидение, журналист продолжал безмятежно спать. Иногда он что-то бормотал и вздрагивал, однако, тут же успокаивался и начинал тихо храпеть.

– Эх, мне б его сон, – вздохнула, севшая рядом, Номин. – Но, кажется, я теперь долго не смогу спать.

Харизмат витал над машиной, освещая дорогу.

– Нас там поджидают? – ткнул в бок профессора Кузьма.

– Кто? Кто вас поджидает? Кому вы нужны? Я же сказал, я договорился, Стаса привезут, вы заберёте тело, и идите на все четыре стороны.

Кондрат и Кузьма разом усмехнулись.

– Ага, вот так ваше жадное НИИ и отпустило суперсущество. А главк потом по головке погладит! – оскалился Леший.