– Это как? – выпучил глаза Еши. – Это что было? Это как он сделал?

– А если он больше не вернётся? – совсем тихо вдруг спросила Номин.

– А я думал ты смелее, – вставая и отряхиваясь, ответил Кондрат. – Сама же рвалась на поиски приключений.

– Да и вы, видать, не из храбрецов, – холодно подметила Номин и поднялась. – Я за Кузьмой. Кто знает, может, помощь нужна.

– Ну да, помощница из тебя ещё та, – колкостью подметил Леший.

– А из вас вообще никакой помощник, – презрительно сообщила рыжая и уверенно направилась к берёзам. Следом за девушкой рванула и сидящая в паре шагов от остальных Тайра.

Девушка и собака почти дошли до деревьев, как из забрезжившего света берёз, высунулась довольная голова кузнеца.

– Да ничего вроде, жив мирок! – громко возвестил Кузьма, откуда-то с уханьем сорвался филин. – Пошли, – голова кузнеца пропала. Номин развернулась, показал Кондрату язык, и тоже исчезла между развилки деревьев. Тайра остановилась у берёз и смотрела на Кондрата выжидающе.

– Идём, – вздохнул он. Помог Еши встать и вместе с журналистом отправился к порталу.

– Ау-у! – Кондрат обернулся.

Волк стоял в нескольких шагах от них.

– Спасибо, брат, – проговорил Леший. 

Еши с удивлением оглянулся.

– Ты с кем говоришь? 

На месте где стоял волк, была пустота.

***

– Оно как… если судить по мху, то нам туда, – указал Кузьма.

– Туда это в сторону Яндыря? Что-то я не ориентируюсь, – Кондрат с сомнением посмотрел в указываемую сторону.

– Нет, это в сторону Севольного. Если ошибки нет, то согласно моему внутреннему компасу, и учитывая место, где мы остановились, вернее, где осталась машина, то нам до посёлка километров девять не больше.

– Всего-то! – хмыкнул Еши. Кондрат ничего не ответил.

– Пошли уже, – недовольно буркнула Номин.

В этом лесу, в отличие от того, из которого они только что вернулись, не было ни звёзд, ни луны. Гул ещё было слышно, но, то ли удаляющийся, то ли замолкающий. Не ухали совы, не было слышно ночных зверей. А потом и гул внезапно прекратился. Просто не стало и всё. В совершенной тишине слышались только звуки хрустящих веток под ногами путников. 

Номин куталась в куртку, и шагала, смотря в спину Кузьмы. Тот шел, освещая дорогу сотовым телефоном. Кондрат тоже включил свой телефон. На цветном дисплее сверху обозначилась надпись «Связи нет». «Ну и черт с ней, выбраться бы. Да к тому же ощутимо холодает, – Кондрат вздохнул, – куртка осталась в машине». 

– Домик Петро, – остановился Кузьма, указывая на сторожку меж деревьев. – Здесь и переночуем. А с рассветом дальше двинем. 

Возражающих не было. Всё замёрзли и устали. И одна мысль, что можно где-то погреться, молча, гнала к домику егеря.

***

Дрова, припасённые погибшим егерем, трещали в небольшой печурке-буржуйке. Кондрат сидел у огня, выставив перед собой руки.

– Накинь, – бросил ему егерскую куртку Кузьма. – Не лето. Пока хата прогреется. Давно не топлено.

Кондрат натянул серую куртку с круглым непонятным значком, на котором был изображены две линии, над ними радуга, по ободу коей выбиты пять синих звёзд.

– Всем отдыхать, спозаранку двинемся, – зевнул Кузьма и устроился в плетёном кресле у окна. Номин уже лежала на софе. Еши устроился рядом с Кондратом, присев в кресло у печки. Тут же расположилась и щурящаяся на огонь Тайра.

– Хорошо, – зевая, проговорил журналист, устраиваясь удобнее. – Если бы не ситуация, взять бы пивка, мяса и отдохнуть. Здесь, среди леса. Без городской суеты, оставить проблемы, забыть о мире. Проникнуться природой. И домишко хороший, душевный. Что думаешь, Кондрат?

– Не плохо, – согласился Леший.

– Жалко, пивка нет.

– Жалко, – согласился Кондрат и прикрыл глаза. 

Хотелось спать, но сон не шёл. Мысли тоже не шли, просто тупая усталость и немогота. В закрытых веках то и дело вспыхивали огоньки. Безумные глаза зайцев и лис, пронёсшийся рядом олень, из-под копыт которого вылетает земля! «Ау-у!» – вой далёкий, дикий. Волк стоит напротив и смотрит на Кондрата какими-то не волчьими умными глазами, а рядом Тайра с синими зрачками, в которых мечется синий свет. Волк подходит совсем близко, нюхает Кондрата и тыкается холодным носом в лицо.

Кондрат открыл глаза. В единственное окно, затянутое прозрачной тюлью, падал первый рассветный свет.

В лицо Кондрата тыкалась носом Тайра.

– Выгулять? – потрепал питомицу Леший. – Пошли, – осторожно, чтобы не разбудить остальных, поднялся и прошёл к двери, вытащил щеколду и вышел. 

Тайра унеслась в лес. Кондрат зевнул. Тихо, чисто, с утреней прохладцей. А воздух какой! Покурить бы, но не хочется будить Кузьму. Кондрат порылся в карманах егеровского бушлата: ага, и курево нашлось. В пачке уже давно не виданного Кондратом «Camel», лежала пара сигарок. Леший порылся ещё по карманам, и зажигалка нашлась. Он поднёс огонёк к сигарке, затянулся и тут же закашлялся. Волк стоял в нескольких шагах от него. Слегка помахивая хвостом, обнюхивала незваного гостя Тайра. Серый покосился на Кондрата недоверчиво, осторожно сделал шаг, принюхался и начал медленно приближаться. Кондрат не курил, стоял, замерев, и смотрел на серого зверя, неуверенно подходившего к нему. Остался всего шаг, когда волк навострил уши, потянул носом, тонкая сизая дымка от сигарет попала в нос. Животное чихнуло, и уже более уверенно подошло к Кондрату заглядывая в лицо. И вдруг поднялось на задние лапы, а передние поставило на плечи Лешего. Сигарета упала из рук. Волк внимательно, не звериным взглядом всматривался лицо майора. А потом лизнул в щеку. Леший, не веря в происходящее, обнял волчище и погладил по упругой, толстой шерсти. Волк лизнул Кондрата ещё раз, рывком высвободился, отскочил в сторону. Посмотрел на Лешего, и вдруг рванул в деревья.