— Нень! — снова выдает девочка в знак протеста и, наверное, для усиления эффекта понимания, четырьмя торчащими молочными зубками впивается в щеку Маргариты. А мне становится смешно.

— Ах так! Кусачка значит! — возмущается блондиночка, пытаясь аккуратно оторвать от себя хитрого вампиреныша. Но та, ни в какую не отпускает, наоборот, стискивает челюсть сильнее. Да еще, ухватив двумя руками Маргариту за волосы, тянет к себе.

Чем заканчивается этот «коварный бой», я не вижу. Заношу стонущую женщину в квартиру и укладываю на расстеленную кровать.

— Как связаться с вашими родственниками? — интересуюсь, осматриваясь. — Давайте я наберу вашему мужу, — предлагаю, раздумывая, что стоит найти ее сотовый. Но вместо ответа, девушка, издав протяжный стон боли, сворачивается клубочком и начинает кататься по кровати.

Зрелище, так сказать, не для слабонервных. Не знаю, что в этот момент делать, как ее успокоить. Раньше никогда не сталкивался с роженицами. Просто стою около постели, молча наблюдая, как бедная женщина мучается. Однозначно проникаюсь ситуацией. Вот что с человеком делает опыт.

Когда схватки утихают, молодая мамочка приподнимается на локтях. Спрашивает, озираясь по сторонам, где ее дочка, силится встать. Но я удерживаю ее, решая, что лучше женщине находиться в горизонтальном положении. Уверяю, что с малышкой все хорошо и с ней возится Маргарита.

Благо скорая приезжает быстро. Медики, встреченные блондиночкой на лестничной площадке, просят меня спустить женщину вниз. Не раздумывая, завертываю беременную в теплое одеяло и подхватываю на руки.

Пока мы едем на лифте, Алена, так, оказывается, зовут девушку, рассказывает, что ее муж в командировке в Тбилиси, и вернется лишь через пять дней. А она, совсем не ожидав, что начнутся роды, с легкой душой отпустила супруга в дальнюю дорогу. Ведь по сроку у нее даже семи месяцев нет.

А потом с мольбой глядя мне в глаза, отчаянно просит, чтобы мы присмотрели за ее дочкой. Потому что она не знает, как будет себя чувствовать в роддоме, и сможет ли возиться о малышкой. Мне, конечно, ничего не остается, как согласиться, разве беременной откажешь.

Забираюсь с девушкой в скорую помощь и аккуратно опускаю ее на носилки. Уж было собираюсь выйти, как за спиной раздается вредное ворчание пожилой врачихи:

— Ну что за отцы пошли! — фыркает она. — Совсем нерадивые. Парень, ты даже в роддом с женой не поедешь? — укоризненно произносит, хватая меня за край куртку и втягивая обратно в машину.

— Мммм? — оборачиваясь, пытаясь избавиться от захвата. — Я, вообще-то свою девушку домой провожал, а это ее соседка, — опускаюсь на лавку. — У нее годовалый ребенок в квартире остался, думаю, я там нужнее, — и чего я перед ней оправдываюсь. Кто она такая? Начинаю про себя ворчать, а докторша усмехается:

— Ах вот оно что! Ну тогда ладно, иди, учись, как папой быть, скоро пригодится, — по-моему она надо мной издевается. Эти врачи совсем обнаглели, что на уме, то и на языке. Чувство такта напрочь отсутствует.

Выбираюсь на улицу и, засунув руки в карманы, размышляю, как мне войти в подъезд. Телефон остался в квартире роженицы, а код я не знаю. Благо вспоминаю номер квартиры Маргариты и набираю его на домофоне. Не уточнив, кто там, девушка меня тут же впускает.

Задумчиво поднимаюсь на лифте, размышляя о насущном. Все же, наверное, поработать сегодня не удастся, приеду и сразу лягу спать. Нервные оказались выходные, так еще и в приключение на ночь глядя влип. Дверь подъемника открывается, и я вижу перед собой Маргариту, держащую на руках малышку. Вид у нее встревоженный и даже слегка напуганный.

Неужели еще что-то случилось, пока я с беременной разбирался? Озадачено свожу брови, а девушка указывает в сторону своей приоткрытой квартиры.

— Что такое? — толкаю дверь и ступаю внутрь.

Квартира выглядят пугающе: вещи разбросаны по полу, мебель перевернута, крупы на кухне рассыпаны? Полный бедлам. Разворачиваюсь к Маргарите и задаю глупый в данной ситуации вопрос?

— Что-то пропало? — а она, покачивая на руках задремавшего ребенка, слегка пожимает плечами.

— Не знаю, я побоялась войти, тебя ждала. Антон, мне, конечно, неудобно просить, но ты не мог бы сегодня с нами остаться? — произносит шепотом, чтобы не разбудить девочку, смотря на меня с надеждой в глазах. — Я никогда одна не сидела с маленьким ребенком, боюсь сделать что-то не так. Да еще это, — обводит рукой выпотрошенное пространство. — Неужто воры побывали? — и хоть Маргарита пытается держаться уверенно, скрыть свои истинные эмоции, но панические нотки все равно проскальзывают в голосе.

— Думаю, надо вызвать полицию, — произношу, задумчиво потирая подбородок.

А сам размышляю: стоит ли трогать вещи и вообще проходить, до приезда правоохранительных органов, ведь мы можем нечаянно уничтожить улики. А с другой стороны, если ничего не пропало, зачем связываться с ментами, они полночи будут выносить мозг, а у нас на руках ребенок.

— О нет, только не менты! — в подтверждение моих мыслей, отрицательно качает головой девушка. Я устала, как собака. Не до них. Да еще потом затаскают в участок, а у меня нет свободного времени. В принципе, в квартире нет ничего ценного. Но даже если воры что-то унесли, это не стоит моих нервов. Антон, ты останешься? — смущенно повторяет свой вопрос, а я-то думал, что уже ответил.