— Все будет хорошо, — развернувшись ко мне и проведя ладонью по щеке, тепло улыбается Антон. — Не бойся, — это все, что он произносит и тоже выходит на улицу.

Меня накрывает такое сильное чувство стыда, что хочется плакать. Ведь это я во всем виновата, за что страдает Антон. Ну почему все должно было случиться именно тогда, когда в моей жизни появился мужчина, который мне не безразличен?

Вся сжимаюсь и обхватываю свои плечи руками. В окно наблюдаю за двумя удаляющимися мужскими фигурами. Лысый, ссутулившись и засунув руки в карманы черных плотных брюк, шагает чуть позади. На Антоне нет шапки, и крупные хлопья снега опускаются на его волосы цвета грецкого ореха, отбеливая их. А у меня к горлу подбирается тошнотворный ком: вдруг я вижу его в последний раз?! Нет у него флэшки, которую ищут эти амбалы. Откуда она может у него быть?

— Чо-то мне скучно, — потягиваясь, оборачивается ко мне щекастый. — Развлечемся кукла, — гаденько ухмыляется кривозубым ртом, раздувая ноздри.

Ошарашено округляю глаза, а разум посещает внезапная догадка: даже если они найдут эту флэшку, о которой я понятия не имею, то все равно нас не отпустят. Видимо, слишком серьезная информация на ней записана, чтобы оставлять свидетелей в живых.

От этих неожиданных выводов у меня по всему телу волосы встают дыбов, а сердце ускоряет свой разбег. В этот раз я не просто вляпалась, а влипла, по самое не хочу, да еще и Антона в это дерьмо втянула. Если все обойдется, и мы останемся в живых, обязательно пойду лечить свой недуг. Буду очень-очень стараться, и слушаться докторов, слезно себе обещаю.

Не успеваю среагировать на наглое заявление бандита, как черноглазый, сделав музыку погроме, выползает на улицу. Распахнув дверь с моей стороны, забирается в салон. А меня обдает таким неприятным горьким запахом: смесь пота и сырости в одном флаконе, что желудок выворачивается наизнанку.

Отползаю на противоположный край сидения, параллельно шаря рукой, ищу, чем защититься. Его планы мне понятны: он решил поиграть с добычей, раз все равно той не жить. Вытащив из кармана уже знакомый выкидной нож, хватает меня за рукав и тянет к себе.

— Если будешь орать или сопротивляться, сделаю больно, — предупреждающе хмыкает. — Снимай одежду, быстро, — тычет мне в солнечное сплетение блестящим лезвием.

Знаете, когда вам уже нечего терять, страх пропадает сам собой, а на его место приходит такое ярко выраженное чувство злости, что зубы сводит. Гордо поднимаю на него глаза и упрямо поджимаю губы. Пусть делает, что хочет, но пока я жива, он ко мне не притронется.

— Нет, — выплевываю ему в лицо и хватаю за куртку на запястье, тем самым отводя от себя нож. — Здесь холодно, — добавляю в свое оправдание, хотя знаю, что это его не остановит. Зато даст мне немного времени подумать. А он в ответ гаденько хмыкает:

— Поздно переживать о здоровье, — вырывает свою конечность и хватает меня за шкирку. — Еще раз вякнешь, лишишься глаза, — снова берется пугать ирод золотозубый, но я лишь смело вздергиваю подбородок и немигающим взглядом смотрю ему в глаза. Наверное, со стороны выгляжу, как ненормальная: губы нервно подрагивают, ноздри раздуты, соплю.

В сознании внезапно всплывает картинка из знаменитого боевика, где девушка-туземка, попав в руки захватчика, не сдается, а резким плевком в лицо лысого бандита выражает свое дурное отношение к нему. Возникает жгучее желание повторить ее подвиг, но в последний момент я пресекаю героическую выходку — одно дело кино, а другое жизнь. Уверена, этот фортель мне даром не пройдет.

— Ничего, жопа не замерзнет, — берется стаскивать с меня джинсы, даже не расстегнув их. А я держу рукой штаны за пояс и отчаянно брыкаюсь. — Хотя, знаешь, — внезапно останавливается, — лучше отсоси, — хватает меня за волосы на затылке и закидывает мою голову назад так сильно, что я взвизгиваю и цепляюсь ладонью за сидение.

Мужик одной рукой задирает свой пуховик и силится расстегнуть пуговицу на черных джинсах. А я, трепыхаясь, как бабочка в паутине хищника, цежу сквозь зубы:

— Да пошел ты, козлина! Если полезешь, я тебе член откушу! — зло сверкаю глазами, но он не обращает внимания, пытается совладать с заевшей молнией.

— Только попробуй, сука! — справившись с поставленной задачей, выволакивает свой кривой стручок наружу, а меня передергивает от отвращения. — Я тут же воткну тебе нож в шею, — показательно приближает стальное лезвие к моему лицу, а я нервно сглатываю. — Сама понимаешь, часом больше, часом меньше, тебе недолго осталось, — рывком нагибает мою голову вниз, к вонючему концу, а у меня срабатывает рвотный рефлекс.

В этот момент с его стороны вдребезги разбивается стекло, а внутрь проникает ствол пистолета. Все происходит так быстро, что я, за счет того, что голова опущена вниз, не улавливаю всю цепочку событий.

— Вышел из машины! — слышу грозный приказ, но голос мужчины мне не знаком. Вскидываю взгляд и внезапно понимаю, что надо мной занесен нож.

Резко дергаюсь вправо и чуть не падаю на пол. Больно ударяюсь лбом о пластиковую спинку и в целях самосохранения выставляю руки вперед, а где-то надо головой раздается звенящий выстрел пистолета. В меня летят горячие бардовые брызги, окропляя одежду и лицо, от чего я берусь отчаянно визжать. Воздух автомобиля наполняется горьким горелым запахом, а я временно теряю слух.