Чувствую странные легкие и аккуратные прикосновения к своим ногам, замираю на месте. Пытаюсь прислушаться к ощущениям, понять: это игра разбушевавшегося воображения и мне все мерещится или, правда, кто-то меня щупает. Напрягаюсь, застываю, даже не дышу. А движения с каждым разом все смелее и агрессивнее: гладит ноги, дотрагивается до бедер.

Первым делом возникает чувство удивления. Неужто все происходит со мной и наяву? Следом накатывают тревога и растерянность, потому что быстро решить, как поступить в этой ужасной ситуации, не получается. И все четче приходит осознание того, что за спиной стоит некий больной, похотливый мудак, возбуждающийся от ощупывания моего тела.

Пытаюсь отстраниться, дергаюсь вперед, но безрезультатно, наоборот, хватает активнее. Стараюсь увернуться от фривольной конечности, силюсь обернуться, чтобы посмотреть на наглеца, но понять, кто это, сложно — зажата со всех сторон. Да и все стоящие рядом мужчины с непроницаемыми и отрешенными лицами.

Плотно сжимаю зубы, хочется плакать и материться. Пытаюсь локтем отпихнуть урода. Резко вздрагиваю от того, что меня хватают за попу, стискивая плоть под штанишками. Это извращение является последней каплей моего терпения. Внезапно к горлу подкатывает такое неистовое чувство злобы, что срывает и так неплотно прибитую крышу, становится катализатором зарождающейся мести.

Беру себя в руки, глушу испуг на корню, включаю рациональное мышление. Вспоминаю из курса самообороны, что в таких случаях нельзя молчать — надо орать и защищаться. Прищуриваю глаза и выхожу на тропу войны.

Конечности опускаю вдоль тела. Сосредотачиваюсь, концентрируюсь, выжидая, словно голодная львица на охоте. И как только влажная мужская ладонь снова появляется на моем бедре, изо всей силы вонзаю длинные, острые когти ему в запястье. Впиваюсь от всей души, отчаянно стараясь продрать тонкую, упругую кожу, пустить извращенцу кровь.

Некто громко взвывает за моей спиной, пытается отнять руку, но… не тут-то было. Во мне бушует адреналиновый смерч, и его так просто уже не унять. Хочу в клочья разорвать эту тварь, уничтожить у него на корню желание издеваться над женщинами.

Тут же осознаю, что на маневр у меня всего лишь какая-то пара секунд, пока этот урод в себя не пришел. Другую ладонь завожу за спину и в сердцах впиваюсь в пах представителю «сильного» пола. Сжимаю когтями его причиндалы так, чтобы, если бы он захотел вдруг дернуться, смогла бы оторвать на хрен все.

К моему огромному удивлению, второй вопль по тональности совсем не похож на первый. Кто-то за плечами резко складывается пополам. Толкнув меня головой в поясницу, начинает отчаянно материться и причитать. Удается немного повернуть голову назад, посмотреть, что за сопрано. Замечаю, что на меня снизу вверх с ужасом и болью в глазах смотрит дяденька лет сорока. Силится оторвать мою ладонь от своих причиндалов. А ко мне медленно приходит осознание, что в порыве гнева я нечаянно цапнула за хозяйство совсем не того.

Стыд бьет обухом по голове. Резко отдергиваю обе конечности, вместе с белобрысым выпуская на свободу и маньяка. Надо, конечно, извиниться перед ни в чем не повинным человеком, но времени на расшаркивания нет. Подмечаю, что худощавый, невысокий мен пытается просочиться сквозь толпу к выходу.

Не знаю, откуда в моем организме возникает столько энергии и прыткости, но я успеваю, пробороздив ногтями костлявую спину, схватить эту тварь за футболку, а второй ладонью вцепиться в его темные кучерявые волосы. Чувствую себя фурией, богиней мести. Жестоко треплю из стороны в сторону ирода, силюсь вырвать клок побольше.

А люди вокруг ворчат, ругаются, не поймут, что происходит. Толкают друг друга, стараются расступиться, подальше от ненормальных отодвинуться. Но мне уже все равно, как со стороны выгляжу. Ловушка захлопнулась, попалась тварь, теперь поквитаюсь с грязным уродом за все. Да еще вслух шиплю:

— Ах ты, извращенец недоделанный, лапать женщин, значит, в переполненном транспорте ему нравится?! Чудовище гребаное! Я тебя сейчас убью прямо тут, и никто мне слова не скажет! Наоборот, возведут в лик святых за то, что гниду развратную раздавила! — и тут подмечаю, что уже не одна вершу правосудие. К показательной порке две взрослые женщины присоединились. Одна ногой пытается лягнуть утырка, а вторая кулаком по загривку наносит точечные удары. — Сильнее! — подначиваю я соучастниц. — Совсем гады страх потеряли, никакого уважения к слабому полу. Возомнили себя царями мира, что хотят, то и вытворяют! — слышу, кто-то из толпы полицию вызывает. А к нам на помощь приходят два молодых парня, скручивают маньяка, заламывая ему руки за спину.

На первой же станции вытаскиваем гада на перрон, предаем вовремя подоспевшим правоохранительным органам. Долго и муторно приходится объяснять, что произошло, отвечать на бесконечные вопросы. Но это того стоит.

Уже поздно вечером на машине с мигалкой меня отвозят домой, а один из парней даже выражает желание проводить до квартиры. Не сопротивляюсь, так как еще свежи воспоминания о приключении с бомжом в подъезде. Поднимаемся. Синеглазый смущенно просит телефончик, мнется с ноги на ногу. Но я четко, прямо в глаза заявляю, что у меня есть парень и у нас серьезные отношения. Разочарованно вздыхает, но все же оставляет свой, сообщая, что это на всякий случай, вдруг помощь понадобится. Не хочется обижать мальчишку, поэтому прячу клочок с циферками в сумку, прощаюсь и захожу в квартиру.