Осознав, что от меня исходит реальная опасность, Едоки оставили Тумана и повернулись ко мне. И теперь мне выпало дать отпор сразу двум. В таких условиях держать в уме ряд фантазий, да еще и вобранную фанталь, оказалось слишком тяжело. Я с ужасом понял, что остаток вобранной фантали исчез. Я больше не чувствовал его. Но думать об этом было некогда.

Впав в панику, я потратил всю фанталь на создание огромного меча, который завис параллельно земле. Как следует размахнувшись, я отправил его вперед. Едоки отпрыгнули, но мой меч вышел действительно крупным и достал их - тварей перерубило пополам. Издав предсмертный вопль-всхлип, они истаяли.

Меня била дрожь. Пот заливал глаза, футболку хоть выжимай. Казалось, что тело покрыла ледяная корка, а от запаха гари и появившегося после атак аромата мяты и кедрового ореха начинало подташнивать... Кружилась голова.

– ПОМОГАЙ!

Крик Тумана вернул меня к реальности. Он тоже не терял времени и сражался против двух. И если первого я отвлек криком, а Туман быстро добил его, то с последним вышло гораздо тяжелее. В отличие от остальных, он был особенным. Внутри него переливалось радужное облако. Чья-то мечта.

Значит, самый сильный из шайки. Так называемый Пленус.

Питомец. Как давно я хотел тебя. Мне никогда не разрешали завести собаку. Но теперь у меня есть ты. Мы будем дружить. Будем летать над миром и станем лучшими друзьями. Я буду показывать тебя в классе, а ты будешь защищать меня. Но когда-нибудь потом. Прости. Не хочу с тобой расставаться. Пожалуйста, прости... Давай будем считать, что ты помог мне?

Пока Туман устало отражал атаки Едока, создавая на его пути щиты и барьеры, я смастерил копье - длинное и толстое. Испытывая небывалый приступ ненависти, запустил орудие в монстра, но то погрузилось всего на одну четверть, после чего распалось. Хорек набрасывал на Едока нечто вроде веревки, вьющейся словно бы из тумана. С каждым мгновением движения твари были все менее резкими.

– В живот, Оул!

Собрав остатки фантали, я изготовил россыпь перламутровых... Наверное, это можно было назвать гвоздями.

– Готов!
– оповестил я Тумана.

Тот увернулся от атаки Пленуса и отскочил в сторону так, чтобы тот открылся. Не сводя взгляда с радужного комка, я запустил россыпь гвоздей. Они прошли по касательной и распороли брюхо.

Едок заорал. Удивительно, что никто из дымчатых так ничего и не услышал. Истошные вопли могли бы и мертвого пробудить. Или для этого тоже надо быть причастным? Я стиснул зубы и молил, чтобы сражение поскорее закончилось. Не было сил выносить крики. Эти поганые запахи. Справиться с головокружением...

Пот тек ручьями. Протирая слезящиеся глаза, я увидел, как вырвавшаяся наружу мечта лентой умчала за пределы Дымчатой, оставив после себя разноцветную вспышку. Хорек издал крик, и обвившие Едока путы стянулись, насквозь прорезая тело.

Крики стали еще громче. Терпеть было невозможно. Я закрыл уши и сел на корточки, понимая, что толку от меня больше не будет.

Наконец, Едок осыпался вниз крупными темными кусками.

Наступила тишина.

– Все, Оул, все прошло, - голос хорька был глухим, как будто туман скрадывал его.
– Ты справился. Отлично. Я горжусь тобой.

МЕРЗКАЯ ГАРЬ.

Меня бил озноб. Нервный ли или из-за идущего от поезда холода - я не знал. Голубое свечение заливало платформу, подкрашивало туман, и все казалось нереальным. Трудно было поверить, что все происходит наяву. Я словно очутился на дьявольской дискотеке.

Где-то на горизонте мерцало радужное пятнышко.

– Куда... Куда она полетела?
– заплетающимся языком спросил я.

– К тому, кто только что обрел счастье, - ровным голосом ответил Туман.

Поезд фыркнул, изрыгнув новую волну холода. Состав дрогнул и под оглушительный сигнал удалился с платформы.

Что было дальше - не помню. Кажется, я упал в обморок.

***

Придя в сознание, я обнаружил себя в сторожке, укутанный одеялом. За окном медленно наступало утро, но небо не сдавалось и светлело неохотно. В печке потрескивали поленья, сквозь чугунную решетку пламя отбрасывало на стены танцующие тени. Стояла жара, но я был ей несказанно рад - изнутри меня словно покрывал снежный наст. Однако он истаивал. Нехотя, но истаивал.

Я лениво повел головой и наткнулся на Тумана, калачиком свернувшегося подле меня на столе. Заметив движение, он молниеносно встал.

– Ты как, Оул?
– его голос источал тревогу и усталость.

– Хорошо, вроде... Как я здесь оказался? Ничего не помню. Все хорошо, Туман? Мы победили?

– Все в порядке, не переживай. Спи. Время позднее.

– Сколько?

– Половина пятого.

Я вспомнил, как у меня не получилось лезвие. То самое, первое. И я не смог помочь Туману.

– Я подвел тебя...

Хорек навострил уши.

– О чем ты?

– Когда ты был окружен, я хотел помочь тебе. Мне всего-то и надо было, что ударить в спину. А не смог.