Шрифт:
Глаза намокли. Я сделал вид, что почесал нос, при этом незаметно - надеюсь - вытер проступившие слезы.
– Все прошло как нельзя лучше. Ты даже не представляешь, насколько, Оул. Я не ожидал от тебя таких умений. Ты молодец.
– Но...
– А теперь спи.
И меня снова погрузило в сон.
Интерлюдия 4
Месяц назад
– Куда ты на этот раз?
– Далеко, Саш. В другую страну.
– С папой?
– Нет.
– Опять нет. Почему?
– Папа не может.
– Почему?
– Занят по работе.
– Раньше он не был так занят.
– Какая платформа?
– Третья. Поезд уже подали.
– Хорошо. Бабушке с дедушкой передавай от меня большущий привет, хорошо?
– Угу.
– Ну чего ты, милый?
– Ты даже не доедешь со мной.
– Ты уже взрослый мальчик. И потом - сегодня вечером у меня самолет.
– Мама? Так почему папа больше не отдыхает с тобой?
– Он отдыхает. Дома. И мысленно.
– Мам?
– Да?
– А может, у него... Ну... А может, у него кто-то есть?
– Сын! Что ты такое го...
– Или у тебя... Ах... Ой.
– Саша. Никогда, никогда не смей такое говорить, ты меня понял?
– Я всего лишь хочу, чтобы вы с папой были... Были, как бабушка с дедушкой.
– Да. Я тоже хочу. Нам сюда. Вон, наш поезд.
– Но вы же будете?
– Я на это надеюсь.
– Хоть бы я приехал потом, а вы хорошие!
– Да...
– Это было бы особенным летом! А может, оно особенное? Я почему-то чувствую так.
– Посмотрим, милый.
– Ой, что это?
– Гром. Видишь, какое небо черное. Гроза будет, наверное.
– А после грозы, между прочим, всегда пахнет Леной.
– Леной?
– Ну да.
– А, озоном, что ли?
– Да, наверное. Чего ты так улыбаешься?
– Ничего, родной. Иди, обниму тебя. Будь умницей и береги себя. Мы с папой очень любим тебя.
– И я вас очень люблю. Пока, мам!
– Пока, сын.
Глава 5
На старых фотоснимках
24 июня.
Наутро в сторожке никого не оказалось. Дрова прогорели, хотя печка была еще теплой. За окном только-только вставало солнце, но одно то, что не было дождя, несказанно обрадовало меня. Я включил чайник и выбежал на улицу, чтобы умыться.
Неожиданно задрожала земля. Тело налилось силой, сам мир стал восприниматься по-другому. Стук колес. Поезд. В три прыжка я оказался перед ступенями, ведущими на платформу, совершенно не беспокоясь, что в запасе только одна фантазия. Самолет...
Это был поезд. Всего лишь поезд, обычный, с зелеными вагонами и без всяких Едоков.
Успокойся, Оул. Чего так колотится сердце? Видишь, от состава не веет холодом? Видишь, что в вагонах преспокойно сидят люди? Расслабься. ВСЕ ПОЗАДИ.
У меня дрожали руки. Дыхание сбилось. Трясло. Я закрыл глаза, чтобы успокоиться. В темноте перед взором загорелось расписание. Из Сосновки. Ну да, все правильно. Быть может, сейчас на платформе появится Лена? Было бы здорово...
Но нет. В Дымчатой никто не вышел.
Вернувшись в сторожку, я налил себе большую кружку какао, достал взятые из дома пряники и раскрыл начатую книгу. Правда, в голове царила каша, взгляд перескакивал со строки на строку, буквы мешались. В голове витала странная мысль - огонь, Тин, поле... К чему бы? Ну да, помню, как мы тушили с Мишкой пожар, и что с того?
В глубине души все еще тлел стыд за то, что я плохо показал себя ночью. Что если похвала Тумана - не более чем ложь, чтобы не расстраивать меня? Но если бы у меня было больше практики...
– Теперь будет, - вслух сказал я и удивился хриплому голосу.
Отворилась дверь. В сторожку влетел свежий утренний воздух, а следом за ним - Тин. Его пальцы нервно бегали по висящим на поясе инструментам. Я невольно схватился за пружины.
– Оул!
– мой друг был на удивление радостным. А если сказать точнее - не таким подавленным, как в последние дни.