Уткнулась головой в переднее кресло и тихо заскулила.

— Девушка? — обречённо позвал водитель. — Ну, сколько можно? Вы уже полчаса стонете…

— Сейчас. Последний раз, — нервно пообещала я и набрала полную грудь воздуха, задержав дыхание. Лучше лопну…

Выдох… Хнык-хнык…

— Я сейчас домой поднимусь и вынесу деньги. В залог оставляю сумочку, — быстро выпалила я и, не дожидаясь ответа, бросилась к домофону монолитной девятиэтажки.

Давай, музыка, звучи веселее!.. Нервно притопывала туфелькой, убеждая себя, что пути назад нет. Даже боюсь представить, что с родителями творится…

Металлическая дверь щелкнула и резко распахнулась, чуть не лишив меня носа. Из подъезда вывалились трое здоровенных дяденьки, а следом подполковник Ковалёв.

— Пап? — недоумённо позвала я, хлопая глазами. Второй раз в жизни вижу, как этот суровый мужчина меняется в лице. Первый, когда мама сознание потеряла, что-то с давлением было…

Отец, сдвинув густые черные брови, сглотнул и махнул товарищам рукой. Те понимающе кивнули и направились к пазику, который я только сейчас заметила.

Он достал телефон и принялся что-то набирать.

— Кому ты звонишь? — удивилась я. Таксит настойчиво посигналил, привлекая наше внимание. Отец показал, что ещё три минуты и повернулся ко мне:

— В скорую. Моя дочь дура, — отчеканил он, видимо, верно, оценив ситуацию. Я цела, невредима и на мне новое платье…

Спорить и доказывать с ним вообще бесполезно, но, слава богу, я не первый день его дочь и знаю, как действовать.

Бросилась на шею и крепко обняла.

— Папочка… Прости, глупую. Так испугалась, так испугалась… — а теперь ход конём. — Ты прав был, во всем прав! Я вдруг поняла, что Ярослав мне совсем не подходит…

Отец недоверчиво отодвинул меня и заглянул в мои «честные» глаза.

— Пап… — протянула я, выдохнув. — Ну, струсила я, а вдруг ошиблась? Развод? А если дети?

— Я сейчас, — отец широким шагом пересёк улицу и расплатился с водителем. — Пойдём матери за вином и шоколадом, без них сложно будет объяснить, что наша дочь курица…

Я понуро опустила голову и поплелась следом.

— Ты хоть ей позвони…

— Чтобы она панику навела? Нет, если вываливать, то всё сразу. Ты заходишь, быстро говоришь, что передумала замуж выходить, а я бросаю в неё шоколадку и подсовываю бокал с вином.

— Лучше бутылку… — виновато пробормотала я. Отец даже не усмехнулся. Ещё не отошёл: я осторожно погладила его по руке.

— Выпороть бы тебя, — отозвался подполковник.

— Угу, — смирено согласилась я, прикрывая глаза. Я готова снести любое наказание, только бы перестало ломить в груди, словно из неё что-то вырвали.

Знакомая улица, круглосуточный на углу, кошка из соседнего подъезда по кличке Фоня… Я раньше каждой трещинке на асфальте радовалась, что же сейчас так гадко? Домой же вернулась… Может, акклиматизация?..

— И в какого ты такая дурная? — риторически поинтересовался отец, пропуская меня в магазин. — Не могла выйти и сказать: Ребята, извините, спектакль окончен.

— Ага, чтобы мама Ярослава закидала меня маслинами, заказанными прямиком из Греции?

Подполковник не выдержал и усмехнулся. Отходит.

— А как же: «Папа, Яр очень надёжный молодой человек?», — нагло подразнил он.

— Ты серьёзно хочешь знать, в кого я такая? — парировала в ответ и «прикусила» язык, под суровым взглядом. — Он действительно очень надёжный, только туфли стали невыносимо жать…

Отец поперхнулся и чуть не выронил бутылку абхазского…

Я вздохнула.

— Устала делать, чтобы им хорошо было. Понимаешь, я принимаю его таким, какой он есть. Не делаю замечаний по поводу его вспыльчивости, чрезмерного цинизма, грубости. А мне нельзя, понимаешь, даже смеяться, как я хочу. Шутить нельзя — шутки у меня дурацкие. Я должна быть сдержаннее, рассудительней и ещё целый список чего должна. Мы сексом занимаемся, когда он хочет. Чего уж говорить, я даже поделиться новостями с ним не могу, он редко слушает, всё занят, устаёт, а если не устаёт, то отдыхает и выходит, что тоже занят. И варюсь в себе, делясь переживаниями с электронным дневником, потому что подругам я даже лак для ногтей не доверю… Вот и выходит, что он живёт свободно, а я, словно послушный раб, без права голоса.

— А ему что скажешь? Я насколько понял, Ярослав немножечко еврей, — поинтересовался отец, выкладывая покупки на ленту.

— Не сошлись характерами, — автоматически произнесла я, глядя в пустоту, сквозь окно, за спиной кассира.

— На этот раз ты действительно перегнула… Стольких людей подставить.

— Знаю… — тихо отозвалась я. Стыдно. Конечно, стыдно. Но не купи меня вампиры, я бы действительно за Ярослава вышла и сколько бы мы прожили? Ещё год? Буся-смеха меня ещё не подводила.