Лара бежала за мужем и размышляла о том, что убийцы у ручья не были случайными бандитами, и охота на ее супруга продолжается. Но нынешняя попытка была очень странной: на улице хоть и темно, но еще не ночь, слуги не спят, дом под охраной, любое возгорание мигом заметят и потушат, а люди быстро на улицу выскочат. Лара посмотрела, как Леон хватает факел со стены коридора, посмотрела на темноту за окнами и закричала, дергая Леона на себя и не давая ему выскочить на крыльцо:

— НЕТ! Факел отдай другим! С огнем в руках ты как на ладони у стрелков будешь! А по слугам они палить не станут!

Леон остановился и посмотрел на вцепившуюся в него мертвой хваткой жену.

— Тебя задеть могут, — озабоченно заметил он и передал факел дворецкому.

Слуги тоже затормозили, мужчины с факелами вышли на крыльцо, за ними покинули дом женщины, а Лара с Леоном выскользнули последними в ночную мглу, озаренную мечущимся на ветру пламенем факелов.

Часть стены дома была только слегка обгоревшей и закопченной: ее своевременно облили водой караульные. Солдаты Леона из личной охраны прочесывали местность вокруг, слугам велели стоять у крыльца, чтоб не мешали и следы не затоптали. Лара старательно уводила Леона подальше от факелов, которые держали в руках солдаты.

— Никаких свежих следов ни в кустах, ни на клумбах вокруг нет, — хмуро отчитался Дригор, — трава газонов слишком мелкая и жесткая, чтоб следы хранить, на дорожке под окнами все перетоптали уже, но на более дальних дорогах, идущих кругом вокруг всего дома, следов нет, а перепрыгнуть их или пройти, не оставив следов, невозможно. Но загорелось не само: на стене следы горючего масла, которым факелы пропитывают.

— Полагаешь, кто-то из слуг поджег? — напряженно спросил Леон, припоминая предательство управляющего. Может, не только управляющий был преступником в его доме?

— Подожди, — Лара успокоительно коснулась руки мужа, потом встала на колени и нагнулась к земле под окном.

Рядом опустился муж и велел посветить получше. На первый взгляд и впрямь никаких следов на траве под окном не было, но чуткий кошачий нюх донес до Лары слабый запах горелого, тонкой струйкой уходивший по земле к низким декоративным кустам. Двигаясь вдоль этого указующего запаха, Лара еле-еле смогла различить кое-где на траве и на истоптанной дорожке следы пепла (исключительно благодаря невероятно острому кошачьему зрению), а вот среди кустов шла по траве тонкая нетронутая полоска этого пепла. При виде этой полоски мужчины дружно ругнулись.

— Веревку тонкую, маслом пропитанную, заранее заложили, да песочком на дорожке присыпали, чтоб невидна была! — высказал общее мнение Дригор. — Глазастая вы у нас, леди! Такую тонкую полосочку среди кустов мы б не скоро заметили! На дороге-то ее и вовсе не видать теперь, тем более — при свете факелов ночью. Заложили несколько дней назад, сегодня только подпалили с дальнего расстояния. Надо внимательней дальние дорожки с этой стороны осмотреть, может, и там что занимательное найдем.

Под предводительством Леона и в самом деле нашлось «занимательное»: чуть притоптанный газон с двух краев песчаной дорожки и длинная доска в самом конце рощи с грязными отпечатками нескольких сапог. Поджигатели перекинули эту доску через дорогу, перешли по ней на газон с мелкой жестковатой травкой, что следы не хранит, а на обратном пути доску выкинули, понадеявшись, что всю рощу обыскивать не будут, раз следов на дороге все равно нет. Явно был сделан расчет, что преступника среди слуг искать начнут, а сторонних бандитов разыскивать не станут.

Но для чего им потребовалось это представление? Никакой засады со стрелком на территории поместья так и не нашли. Или просто найти не успели? Леон был хмур, солдаты тоже. Всех слуг-мужчин вооружили и расставили вокруг всего дома, наказав стеречь его, а в случае обнаружения неизвестных лиц палить в воздух из ружей: Огаст уже ускакал в село, поднимать по тревоге тех воинов из личного звена, что проживали неподалеку, и собранный им отряд должен был немедленно прийти на помощь по тревоге. Сам Леон с десятком своих воинов немедленно отправлялся прочесывать всю территорию рощи, села Ардовки и прилегающих земель, невзирая ни на какие возражения жены, боявшейся, что его заманят в западню, застрелят, смертельно ранят и так далее и тому подобное. Лару всем скопом провели до дома, сдали на руки камеристок и велели запереться у себя в спальне и никуда носа не высовывать!

На все причитания Лары Леон ответил так:

— Я обязан выполнять свой долг, Солара. Пострадать от этих залетных бандитов может кто угодно. Тебе не следует ожидать, что я остаток жизни проведу под защитой твоих юбок.

Лара задохнулась от возмущения, прошипела:

— Зараза вреднючая! — а Леон усмехнулся, крепко поцеловал ее на пороге дома и ускакал в ночь.

Смотря с волнением ему вслед, Лара не сразу сообразила, что муж впервые назвал ее просто по имени и перешел на «ты». А когда осознала этот воодушевляющий факт, то припомнила, что сейчас и поцеловал он ее сам, совершенно добровольно… Поразительно! С чего бы это вдруг? Она что-то проморгала?!

В сельском имении Ардамасов в господском доме смежными были не гостиные хозяйских покоев, а сами спальни. Личные гостиные и кабинеты лорда и леди Ардамас находились напротив спален, через коридор второго этажа. Спальни были смежными, и это радовало! Из спальни Лары проход был не только в комнату супруга, но и в ванную, с другой стороны. Посмотрев в окно на мелькающие в роще за домом огоньки факелов поискового отряда, Лара решила с пользой провести время в отсутствие супруга: дверь в его покои была приоткрыта, можно осмотреть его спальню и… замок на двери сломать, что ли? Так, на всякий случай. И задвижку сдернуть. Тоже на всякий случай. Это он до отъезда целовал ее, а по возвращении опять чего удумать может.