В СССР в научных исследованиях внимание фокусировалось на темах революционного, рабочего и социалистического движения. День Парижской коммуны – 18 марта отмечался в Советском Союзе, а советские СМИ готовили к этому событию сюжеты, посвященные истории Франции. В 1989 г. в советской России широко отмечалось 200-летие Великой французской революции. Проводились научные коллоквиумы, издавались книги историков и мемуарная литература. Пожалуй, это был последний всплеск внимания к Французской революции на государственном уровне.

С крушением социализма представления о революционной Франции отошли на второй план. Но это не значит, что в образе Франции, сложившемся в России, они полностью отсутствуют. В современном мире тема «революций» и «массовых протестов» приобрела для россиян новое звучание, поскольку они в реальном времени сталкиваются с этой особенностью французской жизни. «Франция ассоциируется с красивыми городами, хорошей кухней, забастовками», – замечает молодая россиянка. Кто-то вспоминает, как попал в Париж в момент забастовки и вынужден был пешком ходить по городу. Некоторые опрошенные полагают, что «умение защищать свои права» – большое достоинство современных французов. «Во Франции, – отмечает писатель Д.В. Драгунский, – как нигде в Европе… сильна традиция массового политического участия, массовой мобилизации. Суверенное право народа восстать против дурного правительства – для французов не пустая декларация, а реальный инструмент давления общества на государство» [Драгунский, 2006]. Далеко не у всех россиян готовность французских трудящихся отстаивать свои требования вызывает понимание. Страна, парализованная забастовками, родина вечно протестующих профсоюзов – этот образ Франции, тиражируемый российскими СМИ, не вызывает симпатий наших сограждан.

Особая, часто упоминавшаяся в интервью тема, – «горящие предместья». Об этом говорили участники опроса, тема широко комментируется в российских СМИ. Так было осенью 2005 г., когда по Франции прокатились массовые беспорядки с грабежами и поджогами, в которых участвовали молодые люди, многие из них арабского происхождения. Так было и в ноябре 2011 г., когда случилась новая волна погромов, «накрывших» города Франции. В ряде случаев участники исследования буквально повторяли то, что слышали по радио или видели по телевидению: в предместьях Парижа и ряде других городов этнические группировки устанавливают свои порядки. Кто-то из респондентов стал свидетелем событий и отмечал: «Цветная молодежь представляет опасность для туристов». Из всего этого формулировали урок для России: нельзя, дескать, пускать в свою страну в большом количестве инородцев-иноверцев.

Политические образы формируются под влиянием исторического прошлого и отношений, складывавшихся между странами. В послевоенные годы Франция Ш. де Голля превратилась в партнера СССР на международной арене, своеобразный «мост», соединивший восток и запад Европы. «Москве импонировали “антиамериканизм” де Голля и его стремление сковать растущую мощь ФРГ», – пишет Е.О. Обичкина [Обичкина, 2012, с. 139]. Другим фактором, сблизившим две страны, было существование мощной Французской коммунистической партии, которая пользовалась особым расположением советского руководства. На протяжении десятилетий эти обстоятельства определяли тональность отношений двух стран и, в частности, то, как в советской России относились к Франции.

В постсоветский период во взаимодействии между двумя странами, как и в советский период, преобладали двусторонние отношения. В 1992 г. между РФ и Францией был заключен Договор о дружбе и сотрудничестве. В 1996 г. была утверждена двусторонняя Комиссия по проблемам экономического и научно-технического сотрудничества под председательством премьер-министров двух стран.

Восприятие российским политическим классом Франции во многом стало зеркальным отражением отношения их французских коллег к России. В 1990-е годы французский истеблишмент не скрывал своей заинтересованности в тесных отношениях с новой Россией. В отношениях между двумя странами период с 1995 по 1999 г. принято называть временем «привилегированного партнерства». При поддержке президента Франции Ж. Ширака РФ вступила во Всемирную торговую организацию и в Парижский клуб кредиторов.

При Б.Н. Ельцине российская элита была ориентирована на Запад и открыто демонстрировала свои внешнеполитические симпатии. В 1990-е годы получили развитие отношения между парламентами двух стран. В рамках программы ТАСИС группы российско-французской и франко-российской дружбы в ГД, Совете Федерации РФ, Национальном собрании и Сенате Франции проводили многочисленные семинары и конференции. Сотрудники аппарата Национального собрания Франции делились опытом с российскими коллегами. В настоящее время многие направления деятельности из-за отсутствия финансирования и взаимной заинтересованности прекращены. «Остались лишь дружеские футбольные матчи», – с грустью констатирует респондент. В 2000-е годы интерес к России во французском политическом классе сменился критическим отношением к российскому руководству. Со своей стороны российские элиты отказались от роли «младшего» партнера в международных отношениях и сделали ставку на державный курс внешней политики.

В 2007 г. президентом Франции был избран Н. Саркози. Отношения, сложившиеся между Н. Саркози и Д.А. Медведевым, по оценке газеты «Ведомости», «были гармоничными» [Проскурина, 2012]. В России позитивно восприняли посредничество французского президента в урегулировании российско-грузинского военного конфликта в августе 2008 г. и его усилия, направленные на то, чтобы не допустить введения западных санкций против России. В эти напряженные месяцы между Н. Саркози и В.В. Путиным сложилось взаимное доверие («Я доверяю Путину. Я его уважаю», – скажет позже Н. Саркози) [Nicolas Sarkozy.., 2015].

Весной 2012 г. российская пресса внимательно следила за тем, как разворачивалась президентская избирательная кампания во Франции. Журналисты знакомили российскую публику с претендентами на президентский пост, их программами, мнением ведущих французских экспертов. Основное внимание уделялось действующему президенту Н. Саркози и его основному сопернику Ф. Олланду, лидеру Французской социалистической партии.

Объясняя поражение Саркози, газета «Коммерсантъ» отмечала, что Франция проголосовала не «за» Олланда, а «против» Саркози. Французам претила «аморальность власти», им не нравилось, что решения принимаются в интересах узкого круга друзей президента [Тарханов, 2012 б]. После избрания Олланда, подчеркивал российский журналист, произошла «мягкая передача власти». Особое внимание читателей обращалось на тот факт, что «нормальным во Франции считается не добивать честно проигравших соперников, не вычищать их из политической жизни, а воспользоваться их умениями», замечание, представляющее особый интерес для россиян, мало знакомых с подобной политической практикой [Тарханов, 2012 а].