В контексте подобных рассуждений не может не броситься в глаза, что большинство наиболее развитых мусульманских (в первую очередь, арабских) стран управляются либо абсолютными монархами, либо режимами, имеющими ярко выраженные диктаторские характеристики. Такое положение вещей, казалось бы, диссонирует с изначальной, заложенной еще в первые годы существования ислама идеологической установкой (выборность главы общины). Данная проблема обходится чисто демагогическим методом. Дело в том, что исламские религиозные законы предписывают соблюдать сам принцип выборности первого лица государства, но не определяют ни количество выборщиков, ни схему избрания. То есть, если халиф или иной исламский правитель назначает при жизни своего преемника, считается, что в целом демократическая процедура соблюдена. Именно по этой схеме престол наследуется в Саудовской Аравии, которая на протяжении долгого времени позиционирует себя как государство, которое в наибольшей степени соответствует стандартам идеального исламского правления (правящий король первым делом назначает своего преемника, а с начала правления короля Абдаллы (2005 г.) повелось, что преемников двое – наследный принц и его заместитель). Данный принцип в исламской политической доктрине носит название «ихтийяр».

Также считается важным, чтобы население согласилось с выбором монарха. Оно изъявляет свою волю путем принесения клятвы новому правителю – это «байя», второй принцип, на котором должен держаться халифат. И, наконец, поскольку считается, что Пророк Мухаммад никогда не выносил решение единолично, не посоветовавшись с ближайшим кругом сподвижников, существует третий, наиболее важный закон исламского правления – «шура» (совет).

С точки зрения суннитской доктрины, на таких принципах должно быть основано государство, которое в будущем объединит всех мусульман. Именно так видят будущее мира наиболее консервативные адепты традиционного ислама. Не зря глава ИГИЛ (организация, запрещенная в России) Ибрагим Авад Ибрагим аль-Бадри, более известный в мировом информационном пространстве как Абу Бакр аль-Багдади, ныне сменил имя и зовется теперь халиф Ибрагим (а его организация теперь называется «халифат») (см., напр.: [Withnall, 2014; Roggio, 2014]). Здесь также нужно отметить, что ИГИЛ управляется на основе принципа шуры, что в некотором смысле повышает степень живучести этой организации. Ведь лидер ИГИЛ – не абсолютный монарх, замыкающий на себя все руководство структурой, а просто, если так можно выразиться, временный «менеджер», которого в случае смерти или потери дееспособности из-за ранения или болезни можно легко заменить на более подходящего.

Продолжая тему суннитского (в частности, салафитского) радикализма, нельзя не коснуться и такого важного ее аспекта, как представления салафитов о том, каким образом должны выстраиваться отношения исламского государства с остальным миром. Согласно этим представлениям, весь мир делится на три большие зоны: дар аль-ислам, дар аль-харб и дар ас-сулх – земля мира (ислама), земля войны и земля договора.

Земля мира – обозначение всех мусульманских стран, находящихся под властью мусульманского правителя, где соблюдаются законы шариата.

Земля войны – территории за пределами исламского мира, рассматривающиеся как страны, находящиеся в состоянии войны с правоверными. На этих территориях должен осуществляться джихад в форме священной войны за распространение истинной веры.

Земля договора – территории, на которых проживают неисламские народы, заключившие с мусульманами мирные соглашения. Данный термин напрямую связан с еще двумя понятиями – ахл аль-китаб и ахл аз-зимма. Ахл аль-китаб, или «люди писания», – это народы, которым было послано откровение, но которые его либо намеренно исказили, либо неверно истолковали – иудеи и христиане (главным искажением является отсутствие в священных текстах этих двух религий упоминания о Мухаммаде). Ахл аз-зимма, «покровительствуемые», – это иноверцы, признавшие власть мусульман.

В Средние века ахл аль-китаб могли жить по соседству с мусульманами и иметь свои места для оправления культа. До определенного момента правоверные остро нуждались в «людях писания», и подобное относительно мягкое отношение к иноверцам обусловливалось интересами поддержания мира на покоренных территориях, а также необходимостью перенять у местных народов опыт управления и торговли. Кроме того, за иноверцами были закреплены профессии, которыми мусульманам запрещалось заниматься, – например, виноделие или ростовщичество (последнее, кстати, запрещено и в христианстве). Однако «исказившие писание» не могли сосуществовать с правоверными на равных правах, и для интеграции их в мусульманское общество приблизительно в VIII в., был изобретен механизм уплаты специфических налогов – хараджа (от половины до двух третей урожая) и джизьи – подушной подати. При этом правоверные уплачивали только ушр (десятину) и «праведные» подати – закят (налог на бедных) и саддаку (милостыню). Несколько позже харадж и джизью перестали различать, и сегодня в кругах консервативных мусульман используется лишь одни термин – джизья. Джизья рассматривалась (и рассматривается до сих пор) как выкуп за сохранение жизни (по некоторым данным, боевики ИГИЛ в Мосуле именно так поступили с местными христианами – заставили выплачивать подушную подать [Боевики ИГИЛ.., 2014]). Платить джизью должны были все взрослые мужчины, за исключением дряхлых стариков, калек и рабов, а размер зависел от материального положения налогоплательщика.

Через уплату джизьи ахл аль-китаб приобретали легальный статус ахл аз-зимма, «покровительствуемых», и могли, как уже говорилось выше, жить и работать рядом с мусульманами, хотя при этом их бытие было подчинено ряду запретов и ограничений – нужно было носить одежду, отличавшуюся от одежды правоверных, запрещено было строить новые святилища, отправлять свои обряды таким образом, чтобы это видели мусульмане, и т.д.

В эпоху раннего Средневековья, когда термин дар ас-сулх был введен в «научный» обиход, подразумевалось, что «территории договора» были населены представителями ахл аль-китаб, которые через джизью становились ахл аз-зимма. То есть в глобальном плане термин дар аль-сулх подразумевает, что мир на «территории договора» обеспечивается условиями частичного подчинения «немусульман» догматам шариата. Если джизья не будет выплачена, «территория договора» автоматически потеряет свой статус, переходя в разряд «территории войны», дар аль-харб.

Можно было бы предположить, что деление стран по принципу принадлежности их населения к истинной вере – анахронизм, изжитый много веков назад, который сегодня исповедуют лишь самые оголтелые консерваторы. Однако многие адепты радикального ислама до сих пор отстаивают подобное «биполярное» (как мы уже показали, разница между терминами дар аль-харб и дар ас-сулх очень зыбкая) видение мира. Известный мусульманский богослов Юсуф аль-Кардави посвятил данной проблеме несколько книг (см., напр.: [Исламская политика.., 2006]). Сегодня влияние аль-Кардави на умы молодых мусульман сложно переоценить. Его считают своим духовным лидером и члены организации «Братья-мусульмане» [Smoltczyk, 2011], и тунисские консерваторы, которые еще не так давно были активнейшими участниками «второй жасминовой революции» [Spencer, 2011], в результате которой пал режим президента Бен Али, и даже представители движения ХАМАС [Ayyoub, 2013]. Сегодня проживающий в Катаре муфтий аль-Кардави при поддержке официальной Дохи распространяет свои взгляды в том числе и через посредство такого мощного информационного ресурса, как канал «Аль-Джазира» (многие тексты которого, по некоторым данным, он также сам редактирует [Львов, 2012]).

Теперь, обрисовав в общих чертах представление о политическом устройстве мира в представлении суннитских богословов, нужно коснуться отношения шиитов к данной проблеме.

В целом представители этой конфессии также исходят в своих рассуждениях из принципа необходимости объединения всех мусульман в границах единого богоспасаемого государства. Однако о персоне халифа у шиитов иное представление: халиф-имам наделен особым знанием, передающимся по линии кровного родства с Пророком. То есть право на управление общиной имеют лишь прямые потомки Али (четвертый праведный халиф, двоюродный брат и зять Мухаммада) и Фатимы (младшая дочь Пророка), обладающие некими сакральными характеристиками, «божественным светом».