– Помню. – Колганов ступил на зыбкую почву непонятной материи и чувствовал себя неуверенно.
– Это расхожее выражение.

– Запомни, в нём намного больше смысла, чем кажется. – Отчеканил Ян Григорьевич.
– Можешь считать его буквальным. Твои проверенные люди закончились. А руководящие посты остались. Твои действия?

– Прям экзамен.

– Так и есть.

– Я предоставлю возможность своим проверенным людям выбирать себе замов, нижестоящих по должности и так далее вниз по цепочке.

– В этом есть логика, когда тебе как руководителю ничего не угрожает. Но конкретно сейчас цена ошибки слишком высока.

– Сдаюсь. Надо сделать систему прочной и несокрушимой либо… либо завоевать соседние земли. Таким образом угрозу просто нивелирую.

Ян Григорьевич многозначительно хмыкнул.

– Хорошо. Пусть будет по-твоему. Введём в условия возможность захвата соседей. Допустим, ты выиграл войну. Ты устранил внешнюю угрозу. Твои владения расширились и… проблема не исчезла. Ведь осталась угроза внутренняя. По крайней мере до тех пор, пока хоть кто-то хочет занять твоё место. Ведь наверняка такой желающий найдётся. И тебе нужно выстроить политическую систему таким образом, чтобы этому противостоять.

– Понимаю. Нужно организовать так, чтобы, грубо говоря, можно было заболеть и не опасаться, что тебя уволят при выходе из больничного.

– Верно. Тут самое время ввести уточняющий вопрос: а хочешь ли ты сохранить власть?

– Хочу, конечно.

– Тогда, с учётом вышесказанного, мы приходим к выводу что нам нужна стабильность. Политическая стабильность.

– Да. Это как бы очевидно.

Ян Григорьевич снова взял в руки мел.

– Тогда напротив «минус коррупция» пишем «плюс стабильность». Идём дальше. Мы поняли, что нам нужна стабильность. Нам нужно, чтобы люди на всех руководящих постах отвечали тебе лояльностью. Чтобы на них можно было положиться. Верно?

– Да.

– Как этого достичь?

– Создать достойные условия…

– Чушь! – Перебил Ян Григорьевич. – Допустим, что у Иуды были недостойные условия, что его положение было хуже, чем у остальных учеников Иисуса. И он предал учителя за тридцать сребреников. Но есть другой, пусть менее известный, предатель в истории. Мордехай Вануну, будучи ядерным техником, участвовал в израильской ядерной программе. Изначально заявлялось, что программа преследует сугубо мирные цели. Впоследствии же оказалось, что власти врали и она нацелена создание оружия массового уничтожения. Мордехай по политическим причинам выразил несогласие с программой и раскрыл её подробности британской прессе. Разумеется, не за «спасибо». Однако им двигала не жажда наживы, а идейные соображения. В том числе, отличные от твоих. И подобных примеров множество. У твоих подданных могут быть разные взгляды на мир. Значит, нужно что-то, способное держать человека на цепи сильнее высокой зарплаты и идейных соображений.

– Нужно что-то общее. Объединяющее нас, помимо гражданства. – Колганов взял мел и написал «деньги» и «идея». Затем поставил между ними знак «+». Нужно объединить высокий достаток и мировоззрение.

– Совершенно верно, Егор. – Ян Григорьевич просиял.
– И тут мы приходим к чему? Что у нас получится в итоге?

Колганов вывел «=», а в качестве суммы указал «идея денег».

– Да, Егор. Идея денег. Именно она цена стабильности. Что будет означать идея денег для рядового обывателя?

– Высокая зарплата.

– Правильно. А для бизнеса?

– Прибыль.

– Тоже верно. А для чиновника?

– Откаты.

– Видишь, ты ответил не раздумывая.

– Получается, «минус коррупция» - это не в смысле её искоренения, борьбы с ней, а в том значении, что она не является приоритетом? То есть, по сути, мы поступаем следующим образом: Колганов зачеркнул «минус коррупция».

– Да, Егор. Только идея денег свяжет всех чиновников, весь твой аппарат. Скрепит цементом круговой поруки. И крупный бизнес туда же. Таким образом ты надёжно защитишь себя от дворцового переворота. Весь этот чиновничье-олигархический фронт выступит единым целым. За тебя и против тех, на кого укажешь. Никто не выступит против общего курса. Бунтовщики-одиночки окажутся раздавленными катком общественного мнения, изливающегося из подконтрольных тебе СМИ лояльными тебе журналистами.

– Это тоталитаризм и зло, - молодой человек развёл руками.

– Это просто система, Егор. А выше я рассказал о том, как эта система стремится к внутренней стабильности. Такова цена решения задачи. Ты же не хочешь ввергнуть государство в пучину потрясений?

– Это выгодная мне стабильность, - вместо ответа заявил Колганов.

– Ты прав, но не договорил. Эта стабильность выгодна тебе и необходима твоим подданным. Твоя выгода – власть и, как следствие, деньги. Деньги – твоему ближайшему окружению. А рядовым гражданам – идея стабильности, возведённая в добродетель. И здесь мы приходим к краеугольному камню выстроенной политической системы. При том, что ты выступаешь её скрепой, её стержнем, одновременно должен быть вне её. Это важное, обязательное, жизненно важное, назови как хочешь, условие. Простой обыватель должен одновременно олицетворять тебя со стабильностью, и разделять с коррупцией. Помнишь «минус коррупция» и «плюс стабильность»? Как говорится, мухи отдельно, а котлеты отдельно.

– Это невозможно! – Решительно возразил Колганов.

– Разве? – Едко заметил Ян Григорьевич и молодой человек понял, куда он клонит.

– В глазах народа ты обязан быть святым. Если нет, то, как минимум, кристально чистым и непорочным. Сравнительно скромный быт, показное отсутствие стремления к новомодным гаджетам и так далее. В общем, сплошное олицетворение стабильности.

– Я понял! – Воскликнул Колганов. – Мне потребуется протагонист.

– Именно! Рядом постоянно должен присутствовать политик с показной любовью ко всякого рода трендам, электронным штукам, музыке и так далее. Даже одеваться он, когда позволяет дресс-код, должен менее консервативно, чем ты: футболки, кроссовки и так далее. Обязательно должно быть что-то, что он может себе позволить, а ты нет.