Перемещаясь по квартире, следователь поймал себя на мысли, что пытается составить психологический портрет её сгоревшего владельца. Как ни странно, на ум приходят лишь качественные прилагательные: аккуратный, немногословный, сухой, сдержанный, терпеливый… А, увидев содержимое одежного шкафа, нахмурился и добавил «профессиональный»: рядом с неприметным серым костюмом висит другой, маскировочный. Потёртый, ясно свидетельствующий о том, что его надевали гораздо чаще. И разношенные тактические ботинки. Уже веселее. Но этого недостаточно.

Ещё пачка просроченных, но оплаченных счетов ЖКХ. И всё. Простукивание стен, поиск с металлоискателем и без – безрезультатно. Марченко погрустнел. Никаких документов, никаких зацепок. По камуфляжу и берцам он, конечно, поработает. Даже несмотря на то, что на них срезаны все нашивки, определить производителя можно. Но на этом, к сожалению, инфа заканчивается. Даже подошвы девственно чисты.

Но есть и приятная новость. Даже завораживающая. Правда, к обыску отношения не имеющая. В разговоре с Колгановым он спросил у журналиста, не помнит ли он человека с фамилией Лазаревский. Лазаревского Яна Григорьевича. Колганов от удивления даже прокашлялся. То, что Ян Григорьевич является руководителем предвыборного штаба Иванова и его доверенным лицом, не новость. Новостью для Марченко стало то, что отставной дипломат предложил Колганову войти в предвыборный штаб на должность пресс-секретаря. Неожиданно.

Голос опера Гены Трумана прервал размышления следователя.

– Сан Дмитрич, может, тут до нас поработали?

Марченко, ещё не отошедший от собственных мыслей, поднял глаза.

– Ты так думаешь?

– Ну да. – Гена, как всегда, был безапелляционным. – Сами посудите: ни документов, ни фотографий, ни лекарств. Даже алкоголя нет. Вообще нихрена. Даже одежда… я понимаю, сейчас лето. Но должна быть и зимняя, и осенняя по сезону. Или наш клиент круглый год ходил в шортах и футболке?

– Скорее, долго отсутствовал. – Марченко взял квитанции и начал их перебирать. – Смотри, у него за несколько месяцев накопился долг. Но он всё погасил, причём сделал это месяц назад. Отсюда вывод.

– Какой?

– Наш клиент как раз тогда и приехал. А предыдущее время… так… это пять месяцев… отсутствовал.

– А почему вы в этом уверены?
– Гена потёр мощный подбородок и скрестил руки в жесте недоверия.

– Ты сомневаешься из-за природной вредности? – Осведомился Марченко.

– Нет, Сан Дмитрич. – Гена развёл руками. – Просто хочу услышать ваши аргументы.

Марченко вспомнил телефонный разговор с Колгановым накануне.

– Честно говоря, Гена, я со вчерашнего дня уже ни в чём не уверен. Но только не сейчас. Полунин методичный и точный человек. Вернее, был им. В прошлом профессиональный военный, подполковник внутренних войск. У него, фигурально выражаясь, вся жизнь была заранее распределена по полочкам. Чего стоит бритва. Она в идеальном состоянии. А такие вещи требуют регулярного и скрупулёзного ухода, внимания и обращения. Ну и сам видишь обстановку: вещей немного, но везде чистота и порядок. Такой человек не оплачивать счета может только в одном случае – если отсутствует. Убедил?

– Не совсем. Все вышеприведённые аргументы косвенны.

Марченко в очередной раз сталкивается с его упрямством. Другой бы давно разозлился, но Марченко хорошо знал, что именно эта черта характера заставляет оперативника никогда не отступать.

– Окей, последний аргумент: показания счётчиков в платёжке не меняются все эти пять месяцев. Убедил?

– Ладно, - Гена нехотя согласился, - убедили. А свой конец он тоже планировал. На какой полочке он лежал?

– А ты вспомни его походку, - парировал Марченко, - его движения, жесты. Как он разговаривал. На записи всё видно. Даже свидетели не нужны.

– Это говорит о том, что он смелый. – Подытожил Гена. – Или полный придурок.

– Это, опять-же, лишнее очко в копилку моей теории, Гена. Полунин сжёг себя совершенно сознательно. Звучит странно, но, тем не менее. Свою смерть он планировал.

– Есть ещё вариант, - не сдавался Гена.

В глазах следователя блеснул огонёк.

– Какой же?

– В него вселился бес, - на полном серьёзе изрёк опер.

– Снимай наружку, Гена. – Марченко увидел, что и дактилоскопист, и понятые закончили работу. – Выдвигаемся.

– Надо опросить соседей, Сан Дмитрич.

Следователь замер, затем согласно кивнул головой.

– Да, ты прав. Займись этим, а я съезжу в гости к старому знакомому.

Уже на пороге Марченко развернулся и прошёл на кухню.

– Ген, возьми птицу. – Крикнул он находящемуся в другой комнате оперативному.
– Может, кто приютит её.

– Хорошо.

Бумага в поддоне требует замены. Марченко вытащил его и опрокинул в мусорное ведро. И, уже собираясь зарыть дверцу шкафа, обратил внимание на текст с таблицами. В клетке его не было видно, потому что сверху на целых листах набросан слой из мелко порванных. Следователь вытащил ведро обратно и, нахмурившись, смотрел на название. Два слова. Всего два слова. Но возымевшие эффект грома среди ясного неба. Скрывающие под собой слишком глубокое и серьёзное: «Практическая баллистика».