— Молчать, — голос у босса был хриплым. Палец спустился ниже, а затем стал скользить туда-сюда, туда-сюда… То оглаживая вход в меня, то лаская ягодицы.

Но потом всё же остановился у лона. И водил им по кругу, отчего я периодически вздрагивала и кусала губы, чтобы не издавать звуков. Приказано было молчать — я и молчала…

Но ощущения… Я никогда не испытывала ничего подобного…

Было так стыдно, но совершенно не хотелось, чтобы Разумовский прекращал…

— Какая ты влажная…

Медленно он ввёл в меня палец. Так медленно, что я непроизвольно всхлипнула.

— И тесная…

Нет, ему обязательно говорить эти пошлости? Я бы выразила свои претензии, но в тот момент было не до них. Одним пальцем Разумовский ласкал меня внутри, а вторым оглаживал чувствительную точку снаружи, и от каждого движения меня будто разрядом электричества пронзало.

Всё быстрее и быстрее. Я уже не молчала — стонала, а босс тяжело дышал. И вдруг всё прекратилось, но лишь на пару секунд — он повернул меня, уложил спиной на стол и начал расстегивать блузку.

Спасибо, что не порвал, никакой другой одежды у меня не имелось… И Разумовский аккуратно расстегнул каждую пуговицу, проявив нетерпение только снимая с меня уже расстегнутую блузку и сдергивая бюстгальтер. А потом наклонился и впился губами в один из сосков. Второй зажал пальцами и начал выкручивать.

— А-а-а… — простонала я. Босс на секунду оторвался от своего занятия и прошептал:

— Молчи. — Опустил голову, лизнул сосок и сказал очень тихо: — Потрясающая…

Я не поняла, о чём он, и спрашивать не стала. Впрочем, молчать я тоже не собиралась…

— Вла-а-ад… — прошептала я как-то жалобно. Вздрогнула от особенно чувствительного покусывания и схватила Разумовского за плечи. От остроты ощущений хотелось впиться в них всеми пальцами. — Вла-а-ад…

— Нравится?

Вот же тролль… Зачем спрашивать? Всё ведь понятно и так…

— Да, — выдохнула я. — Ещё-ё-ё…

С моей стороны, конечно, было наглостью требовать подобного от босса. Но… весь мой мозг ушёл в этот момент не знаю куда. Хотя нет, знаю…

Но Разумовский, кажется, и не собирался прекращать… Господи, что он вытворял с моей грудью! Как будто она у меня мёдом была намазана… или мороженым. Минут десять Разумовский ласкал только её, а я вертелась на столе, как уж на сковородке. Не удивлюсь, если подо мной уже лужа натекла… Оказывается, сексом пытать можно. Особенно это его «молчи» — пытка же самая настоящая…

— Леся… милая… сладкая…

Это он правда сказал или мне послышалось? Послышалось, наверное… Слуховые галлюцинации на фоне чрезмерно приятных ощущений.

— Хочешь? Леся… скажи, ты хочешь?

— Да-а-а, — простонала я, даже не подозревая, на что соглашаюсь.

И тогда он наконец оторвался от моей груди, окончательно сорвал с меня давно уже сползшие куда-то трусики, выпрямился, загремел ремнём. Я только и успела чуть приподнять голову, как Разумовский схватил меня за ноги — и просто насадил на себя.

От вскрика я всё же не удержалась.

В романах мужчины обычно чувствуют такие вещи, но мой босс ничего не почувствовал. Упал на меня и начал двигаться, как одержимый, одной рукой опираясь о стол, а другой сжимая грудь. Я обняла его за плечи, стараясь приноровиться к сжигающим меня изнутри движениям — и мне, кажется, это удалось… По крайней мере боль ушла, оставив после себя только лёгкий дискомфорт. И я даже почувствовала удовольствие. Не разрывающее на сотни осколков, конечно, но всё же было приятно.

С каждым толчком Разумовский задевал какую-то точку внутри меня, и от неё по телу шла волна тепла. Ощущений добавляли и его руки — я ощущала их то сжимающими грудь, то ласкающими чувствительный бугорок прямо над тем местом, где он был во мне.

Движения ускорились, и я поняла — сейчас… Последние толчки, словно пронзающие насквозь, стон и вскрик — и Разумовский остановился, глядя на меня тёмными, будто бы мутными глазами.

Ну, вот и всё. Сейчас меня уволят.

Но он молчал. Довольно долго молчал, просто смотрел на меня. Сначала в лицо, потом его взгляд спустился вниз, опаляя жаром грудь и бёдра. Мне стало неловко, захотелось прикрыться, но я понимала, что это глупо, поэтому не стала. Наверное, смотрит сейчас и удивляется — как вообще умудрился поиметь такую страшилу… Неэстетичный вид, да. Не модельный. Кости не гремят, в общем.

Разумовский так долго молчал, что я решила ему подсказать:

— Я уволена?

Брови босса поползли вверх.

— Нет.

Тут уже удивилась я.

— Но…

— Ты можешь помолчать? — выдохнул он. — Я после такого мощного оргазма еле соображаю.

— Опять молчать? Во время секса молчи, после тоже молчи…

— Да! — зарычал он и толкнулся бедрами вперёд. Я тут же вспомнила, что Разумовский до сих пор не вышел из меня, и охнула. А он как-то зловеще улыбнулся, наклонился и сказал: — По-моему, я кое-что упустил.