– Ты ведь меня покатаешь?

– Конечно, - прошептала Лада. Она не могла ей врать, но и не могла сказать правду. Как объяснить ребенку, что его к ней просто не отпускают?

– А когда?

Лада вернулась к кровати. Помогла усесться поудобнее и, поцеловав алышку в лобик, попыталась сменить тему:

– Скоро. А сейчас… может быть, я тебе почитаю?

Лида ничего не отвечала и просто смотрела на нее.

– Ничего не выйдет, да? Ты передумала? Из-за моего сердечка?

– Нет-нет! Ну, что ты выдумываешь? Просто… мне отказали в опеке, и пока не разрешают забирать тебя к себе.

– И я никогда-никогда не буду плыть по морю? Никогда-никогда…

Лида выглядела такой потрясенной, словно в жизни малышки не было беды страшнее. Понимая, что ее дни на исходе, она жалела, что не успеет осуществить свою единственную мечту. Невыносимое… невыносимое зрелище – меркнущий в ее глазах свет.

Оболочка, в которую обернулась ее пустота, пошла трещинами. Опасаясь распасться на части, Лада обхватила себя руками. Неестественно улыбаясь, достала книжку.

– Увидишь, моя хорошая. Обязательно увидишь. А пока… давай я тебе почитаю.

Лада дождалась, пока девчушка уснет, поцеловала ее на прощание и на негнущихся ногах вышла из комнаты. Как заведенная кукла, прошла по коридору. Остановилась напротив двери в кабинет заведующей. Она знала, что этот разговор ничего не даст, но не могла не попытаться снова.

Спустя пять минут вышла из кабинета. Демонстративно тихо прикрыла за собой дверь. Распятая черствостью и бездушием вышла на улицу, подошла к стоящей у обочины машине, села на пассажирское сидение.

Видя ее состояние, Ник не стал задавать вопросов, хотя те рвались с его языка. Молча завел мотор и выкрутил руль, чтобы выехать на дорогу.

– Стой! – закричала Лада… - Погоди, я сейчас…

Ник напряженно следил за ее быстро удаляющейся фигурой. Когда Лада спешила, ее хромота намного сильнее бросалась в глаза, но сейчас его волновало не это… Не прошло и пары минут, как она снова показалась на дорожке. Еще больше хромающая, с большим свертком в руках. Она неслась, что есть силы, а вслед за ней бежала какая-то женщина.

– Скорее, Ник, трогай! – скомандовала она, неуклюже забираясь на заднее сидение.

– Что ты…

– Трогай, твою мать! Поезжай!

Стиснув челюсти, Ник прибавил газу. Вслед за машиной на дорогу выбежала та самая женщина.

– Ты понимаешь, что тебя могут обвинить в похищении ребенка?! – как можно спокойнее поинтересовался он, поймав ее взгляд в зеркале заднего вида.

Лада рассмеялась сквозь слезы, теснее прижала малышку к груди:

– Зато мы поплывем по морю…

И она это сделала… Поплыла… С улыбкой работая веслами и что-то рассказывая малышке. А та хохотала звонко, и этот звук перекрывал собою даже громкий вой полицейских сирен. Соленый ветер трепал льняные волосики малышки, чья головка едва виднелась из-за борта. Соленые брызги летели Ладе в лицо, она жмурилась, как кошка, и широко улыбалась. Она была такая счастливая!

Женщина, в чьих бедах он был виноват.

Глава 9

В полицейском участке пахло пылью да дерьмовым кофе. Лада сидела на шатком стуле и разглядывала потолок, игнорируя вопросы безобидного, как волнистый попугайчик, и примерно равного ему интеллектом рыжего лейтенанта. Стрелка допотопных часов на стене громко щелкала, ударяя по нервам. Яркое солнце небрежно бросало свет в огромные, от пола до потолка окна. Тот рассыпался по золоту погон и солнечными зайчиками плясал на стенах. Лейтенант шумно сглотнул, отчего его огромный кадык подпрыгнул.

– То есть вы утверждаете, что не планировали похищение ребенка?

– Разве не об этом я вам уже битый час говорю?

– Но вы без разрешения забрали Лиду из детского дома и…

– Антоша… я обещала умирающему ребенку, что мы поплывем по морю. Я просто выполнила свое обещание.

Лейтенант виновато отвел взгляд блеклых прозрачных глаз.

– Ну, вот что мне с вами делать?

– Не знаю, - честно призналась Лада, - может, у старшего по званию спроси?

Антон, сын ее лучшей белошвейки, которого она знала еще подростком, подозрительно на нее покосился. Задело парня, что она невольно усомнилась в его компетентности.

Дверь в кабинет распахнулась. На пороге показался располневший за последнее время начальник участка.

– Лейтенант, ну-ка, зайдите ко мне.

– Здравствуйте, Юрий Васильевич.

– А ты… Владислава, помолчи! Не буди во мне зверя!

– Да я ведь только поздоровалась…

Лейтенант бросил на нее возмущенный взгляд и едва не побежал вслед за начальником. Лада осталась в незапертом кабинете одна. Вот тебе и арестованная… С губ женщины слетел смешок. Да уж… наделали они шума с Лидочкой. Но оно того стоило! Она поступила правильно. Так, как и должна была поступить. Наконец щемящую грусть в ее сердце вытеснил благословенный покой. Тревога отступила. Как отступило и чувство вины. Перед глазами стояли счастливые глаза Лидочки. Колокольчиком в ушах звенел ее смех… Она никогда не забудет, какой… живой была её малышка, когда их суденышко оторвалось от берега и поплыло. Сколько в ней было радости. Не забудет, как она пахла. Свежестью и соленым ветром. Как солнце играло в ее льняных волосах… Ее малышка была под завязку наполнена жизнью. На пороге смерти она была жива…