– Раньше ты не давал мне для этого повода, – попыталась пошутить Она. Шутка показалась несмешной. Во всяком случае Он над ней не посмеялся. И даже бровью не повёл, будто не понял, о чём речь.

Спустя полтарелки и два бокала волнение испарилось, уступив место самоуверенной расслабленности. Отрывочные фразы преобразовались в добрую беседу, не отвлекавшуюся более на тосты. Прошло ещё немного времени, и из собеседника Он превратился в пассивного слушателя. Она всё лепетала и лепетала что-то про любовь, про радости семейного бытия, когда у супругов всё хорошо, а Он её не слушал. Он смотрел на волосы, лицо, плечи, руки, пальцы, заглядывал в декольте и любовался, потягивая вино. Вскоре её черты поплыли. Он всматривался в них, напрягая уставшие глаза, и от напряжения потерял связь с реальностью – он увидел в них Бонни…"

14 апреля, понедельник

Прекрасным апрельским днём старые друзья-приятели наконец-то высвободились из пут городской холостяцкой жизни и собрались вместе. Четвертью века проверенную компанию составили нордический красавец и циник журналист Толоконников, южнославянский "томагавк войны" Максим, пухленький сибирский боровичок Андрейка и я, ведущий эти неказистые строки.

Очередной провал Андрейкой кандидатского минимума, ясное дело, не мог не послужить поводом для мальчишника, хотя друг друга мы убедили, что собрались просто посмотреть футбол. И пообщаться.

Спустя минут тридцать, Максим предложил:

– Может, поговорим? Чего молчим-то?

"Спартак" играл вяло, и пиво быстро кончилось. Мучаясь, как изжогой, игрой любимой команды, мы переглянулись.

– О чём? – зевнул Серёга во всю пасть "акулы пера".

– Ну понятное дело, что не о вашем "Спартаке", – хмыкнул Максим, отдавший свою честь офицерского сына аббревиатуре "ЦСКА", давно утратившей армейские значение и смысл.

– А о чём тогда?

– Ну, хотя бы о футболе.

– Это ты опять Марадону, что ли, имеешь в виду? Довольно, я уже и так татуху "d10s"15 набил под влиянием твоих пламенных речей. Мы все уже признали его лучшим футболистом в истории, успокойся – ляг.

– Кстати об истории, – выступил я, подгоняя в бокале язычком остатки пивной пены. – Граждане с чувством мировой ответственности здесь присутствуют?

– Тамбовский волк тебе гражданин, – икнул Серёга.

– А что, Самородскай, – заинтересовался Андрейка, – есть сомнения?

С недавних пор теле– и радионовости, как рот Мальчиша-Плохиша16, заполнились настоящей сладостью медийщиков, которая не то чтобы сильно меня волновала, но дискуссию обещала интересную.

– Друзья мои, – начал я, – англосаксы вторглись в Ирак. Прошло уже столько времени, а мы – ни ухом, ни рылом. Как-то неприлично продолжать обходить эту тему стороной, я считаю, тем более что Марадону мы уже обсудили вдоль и поперёк всех полосок на его аргентинской футболке.

Собутыльники дружно закивали.

– Предлагаю, – продолжил я, – сотрясти этот набитый отрыжками воздух темой "Что от этого получит Россия". По моему очень скромному мнению, Россия от этого только выиграет. Свою точку зрения готов обосновать на шпагах. Но для начала хотелось бы услышать ваши мысли. Прошу вас, господа – высказывайтесь. Но по одному, ибо тут вам не студия Первого канала.

Умами собутыльников завладела Мысль – и родился Спор. Бессмысленный и беспощадный. Жаркий. Мужской. Это когда кулаками по столу, пятками в грудь, и чтобы никаких женщин.

Первым взял слово политолог Андрейка.

– Господин Самородскай, – сказал он и грохнул опустевшим бокалом о стол, – совершенно не понимаю, чт'o несчастная, сска, Россия может выиграть от войны в Ираке. Многолетние советско-российские инвестиции в нефтяную промышленность этой страны пошли прахом. По окончании войны эРэФ в числе делящих нефтяной "пирог" не окажется. Может, корочку подгоревшую кинут в виде всемилостивейшего, сска, допуска наших геологов и инженеров на их предприятия. – Он облокотился о колено, чуть подался вперёд, указательным пальчиком ткнул в пространство и заговорщицки проговорил мне в розовое лицо: – Саддам Хусейн, возможно, нехороший политический деятель. А как человек – наверно, ещё хуже. Но это личное, сска, дело иракского народа. Амеры и бриты вторгаться в него не имели права. Вот если бы в Ираке была гражданская война, и были бы официальные просьбы о помощи через ООН – вот тогда бы другое бы дело. А сейчас агрессия в чистом, сска, виде в погоне за контролем над нефтеносным районом.

Слушать политическую мысль Андрейки – это всегда сплошное, сска, удовольствие. Однако на вопрос мой он всё же не ответил. Или не успел ответить – встрял боевитый Максим.

– Теперь ясно видно, – разверз он уста в праведном обличении, – что хвалёные профессионалы Пендосии и воевать-то толком не могут. И если им в голой пустыне люлякей дают, то что было с ними бы в наших полесьях! А если б эти сволочи вошли в Косово!.. С нетерпением жду случая, – раздухарился он, – как-нибудь… когда-нибудь… Миккимаусы вонючие… отомстить им за казаков Лиенца!

– Многоуважаемый господин Самородскай, – сказал Андрейка, выдвинув под столом свои полные ножки, – редкий случай, когда могу целиком согласиться с господином Зениным.

– Ну, – отозвался я, – предположим, что и я согласен с "господином Зениным". Но речь-то не об этом.

По-моему, в этот момент "Спартаку" красиво занесли в самую "девятку".

– Господин Толоконников, – поинтересовался Максим, – а вы согласны с господином Зениным?

Серёга вальяжно поднял веки, скосил глаз и начал: