В природе нету безобразия,как и в большой литературе.А все ж: мы кто? Неужто Азия?Ну не Европа же в натуре!Ишь, разухабилась громадина:от Сахалина и до Веста.Сколь метража для жизни дадено,а не сыскать живого места!И хоть народу понапичкано,как в плюшкинской четвертке, – кучнои куча книжек понаписана,все – по большому счету – скучно.И как-то так у нас устроено:проходит лепший друг сквозь сито,любовь и та неладно скроенаи на живую нитку сшита.
«И всяк беспомощен и сир…»
И всяк беспомощен и сир:дамоклов рок на каждой вые.Я посетила этот мирв его минуты роковые.Когда он весь, одним куском, —без Украин, Армений, Грузий —у Бога, словно в горле ком.Блажен живущий без иллюзий,но с верою в такие дни.Неодиноко – нерожоным,а все немертвые – одни:беда мужам и горе женам.Сей мир я посетила в век,чья атмосфера – безнадега,и черен ход, и выход – вверх,где нету Бога, кроме Бога.И потому, что нет как нетлитературы не с натуры,блажен безжалостный поэт,кто книгу выдубил из шкурысвоей и пишет все, что зрит:безлюдье, мерзость запустенья,чуму… И в нем огонь горит,а вкруг – народ, зверье, растенья.
«И кажется: все впереди…»
И кажется: все впереди,а встанешь утром – Петр и Павелпод птичий щебет час убавил,и встык придвинулись дожди.И побелела бузина,жизнь раздалась, как молодуха:как много тел, как мало духа,куда ни глянь – бузит страна.Психует местное дитя,как будто что-то в нем отбито,и, обезумевши от быта,старуха тащится кряхтя.…Уже безгрешное зернопогибло и – заколосилось,еще листва не износилась,и сарафан не выцвел, нопредтеча осени арбузрасшибся в кровь при всем народе.Нет безобразия в природе,
