– Откуда столько радости?

– Запрет на месяц – очень мягкое наказание за жуткое выступление. Ну, пойди, покажи что-нибудь. Давай.

Рания раскинулась в кресле, длинные ногти считали ритм на подлокотнике. Я не была расстроена, не испытывала и злости. Сама ведь знала, что с этой женщиной не бывает просто. Ладно, раз оказалась в такой ситуации, стоит извлечь из нее лучшее. Например, спеть на камерной сцене и получить честную реакцию недружелюбной публики. Завоевать такую публику – задача потруднее, чем зацепить таинственного лорда. Я расправила плечи и решительно пошла на сцену. За спиной раздался смешок Рании, она не верила в хороший исход.

– Добрый вечер, меня зовут Вион Рэй. Я бы хотела спеть песню. Но для этого мне понадобится аккомпанемент.

Ведущий махнул рукой в темноту. Вскоре на сцену вынесли стул. Следом вышел человек с гитарой. Я подошла к музыканту и объяснила, что намерена исполнить. Люди затихли, поглядывая со сдержанным интересом. В темноте качались силуэты, наполненные недоверием, я чувствовала взгляды, которые оценивали каждый миллиметр моего естества. Прикрыв ресницы, глубоко вздохнула, обхватила ладонями микрофон и запела, сначала - осторожно. Грудной звук, круглый и хрипловатый, выкатился из горла. Я всем телом чувствовала, как он расходится по воздуху, окутывает людей густым маревом. Зазвенела гитара. Перебор, бег пальцев на звонкой высоте, - я снова вздохнула и запела так, как пела на поляне, позабыв о тревогах и печалях. Тепло окутало голову, словно живое, звук лился без труда, гитара звенела в такт, сливаясь с кружевом, что я старательно выплетала. Я добралась до середины песни, когда вдруг почувствовала неприятное жжение. Что-то опалило кожу в районе запястья.

Вскрикнув, я сорвала ноту, срезала мелодию на середине. Запястье горело огнем, словно кто-то медленно лил кипяток. В истерике я отвернула рукав и уставилась на браслет, подаренный лордом Хэйли. Прикоснувшись к нему, отдернула руку. Металл был горячим и светился в темноте.

– Какого черта?!

Руку нестерпимо жгло, на глазах выступили слезы, голова закружилась от боли. Бросив микрофон, я сорвалась со сцены, пробежала мимо столика, ухватив сумку на ходу. Я почти не слышала, как за спиной гремели аплодисменты, как Рания кричала, что поражена до глубины души. Аудитория поняла побег по-своему, как часть выступления, и высоко его оценила. Это должно было льстить, но страх затопил душу, ничто не могло пробиться сквозь марево ужаса. Растеряв остатки здравого смысла, я влетела в туалет и попыталась остудить руку под ледяной водой. Не тут-то было, браслет зашипел, руку снова обожгло огнем. Перевязав ладонь бумажными полотенцами, я хотела стянуть это орудие пытки, но не смогла. Украшение не поддавалось, оно старательно держалось без намека на застежку, но от всякого движения сильнее обжигало и без того раненую кожу. Плюнув на все, я выбежала на улицу. К этому моменту в голове висел туман, заполненный болью. Не разбирая дороги, я протискивалась сквозь веселую толпу. Люди смеялись вслед, они думали, что я перебрала в баре, а теперь несусь, сломя пьяную голову.

В глазах стояли слезы, мне было так плохо, что хотелось оторвать руку вместе с пыточным устройством. Но не успела я завернуть за угол, кто-то перехватил меня за талию и втащил в темную арку. Я замолотила кулаками и ногами по воздуху. Больше не дамся, хватит. Достаточно издеваться над моим маленьким миром. Я не просила всего этого, не искала проблем! Да оставьте же в покое, оставьте!

– Тихо, - сказал знакомый голос. – Просто дай разрешение на передачу.

– Уйдите! Не прикасайтесь! Отвалите же!

Крепкие руки впечатали меня спиной в стену, кто-то навис сверху и грянул:

– Ну же, если хочешь сохранить руку. Дай разрешение.

– Даю, даю разрешение! – завопила я из последних сил.

Тотчас раздался короткий щелчок, словно опускается тумблер выключателя. Человек глубоко вздохнул. Даже в этой темноте я почувствовала, как что-то сгущается вокруг, становится осязаемым. Огонь больше не жег меня, браслет стал холодным. Я издала стон, ноги подкосились сами собой, но человек удержал, перехватив поперек.

– Успокойся. Это не смертельно.

Мягкие пальцы прошлись по запястью, я вскрикнула, но вдруг поняла, что кожа больше не болит до рези в глазах.

– Вот, теперь все хорошо. Знаешь, Вион Рэй, что-то мне подсказывает, - предстоит серьезный разговор.

Я отшатнулась и вырвалась из крепкой хватки. Лорд Бриан Хэйли вынырнул из арки на тусклый свет уличных фонарей. Он выглядел так, будто попал в передрягу. Волосы взлохмачены, глаза горят, лицо осунулось. Теперь я видела настоящего лорда Хэйли, не спрятанного за масками и красивыми фасадами.

– Как это понимать? – прохрипела я, не в силах продышаться.

Голос срывался, тело дрожало как от озноба. Хэйли просто кивнул на мое запястье:

– Произошло недоразумение. Мне жаль, что ты пострадала. Давай поговорим в более удобном месте.

– Извините, ваша светлость. Я не хочу разговаривать.

В этот момент я не хотела ничего, только добраться до дома и уснуть. Силы разом покинули меня, словно весь день тяжело работала физически. Головокружение заставило ухватиться за стену.

Хэйли подался вперед, чтобы снова придержать, но я отмахнулась.

– Нет, не хочу ничего знать. Что бы это ни было, не хочу. Просто снимите с меня эту штуку.

– В том и проблема, - заметил лорд. – Эта штука не снимается.

– Господи! – воскликнула я, повернулась и пошла прочь.

Мне было все равно, как это выглядит со стороны. Я хотела домой, мне было плохо, у меня подкашивались ноги, и я не хотела знать, о чем бы ни шла речь. Его светлость все понял с полуслова, во всяком случае, меня никто не преследовал, только темнота по-прежнему следила из всех углов. Добравшись домой, я рухнула на кровать и отключилась.