Не все игры стимулируют разговор и непрошеные комментарии; следовательно, не все игры дополняют общение в третьих местах. Комната, полная индивидуумов, сосредоточенных на видеоиграх, – это не третье место; не является им и приглушенная гостиная, где молча, уставившись на доски нард, сидят пары. А вот любительская игра в пул в целом хорошо вплетается в жизнь третьего места, гарантируя, что личность не приносится в жертву техническим умениям и игра не сводится к одному-единственному вопросу о том, кто выиграет. Разница прежде всего состоит в свободе действий, которой наслаждается личность, когда делает каждый свой ход.

Социальный потенциал игр был хорошо проиллюстрирован в описании Л. Уайли жизни в маленькой французской деревне Пейран [65] . Уайли отметил различные способы популярной игры в шары (boules), происходящей перед местным кафе. «Остроумие, юмор, сарказм, оскорбления, клятвы, логика, экспериментальная демонстрация и способность придать ситуации черты драмы придавали игре основной интерес» [66] .Когда присутствуют эти черты, относительно простая игра в шары становится живым, полноценным общественным и спортивным событием. С другой стороны, «зрители обычно игнорировали игру физически умелых, но неспособных драматизировать свои действия участников, и толпились вокруг игры, которую вели участники не очень умелые, но остроумные, артистичные, проницательные, способные на словах переиграть соперника. Самыми популярными игроками, конечно, были те, кто сочетал физические умения с остроумием».

Постичь природу третьего места – значит признать, что хотя кий можно вернуть на стойку, а игральные карты – уложить в коробку, но игра продолжается. Это игра, которая, как заметил Седжвик, «требует двоих и становится богаче и разнообразнее, если присоединяются еще четверо или пятеро… Она тренирует ум и сердце, призывает память и воображение, занимает весь интерес, получаемый от неопределенности и неожиданности; она требует самообладания, умения владеть собой, усилия, быстроты – в общем, всех качеств, которые делают игру захватывающей» [67] . «Игра» – это разговор, и третье место – ее родное поле.

Третьи места, которые наилучшим способом и в полном объеме выполняют свою миссию, – те, куда можно прийти в одиночку почти в любое время суток с уверенностью, что там найдутся знакомые. Когда бы ни нагрянули демоны одиночества или скуки или когда бы давление и разочарования дня ни взывали к расслаблению в хорошей компании, место, куда всегда можно пойти, – это хороший ресурс. Там, где такие места существуют, они свидетельствуют о связях между людьми. Как говорит социолог Филип Слейтер, «жизнь сообщества существует, когда можно каждый день приходить в конкретное место в конкретное время и видеть там много знакомых людей» [68] .

Это кажущееся простым требование сообщества стало ослабевать. Вне рабочего места (которое, вероятно, Слейтер не имел в виду) лишь скромная доля американцев среднего класса может похвастать наличием такого места. Наша формирующаяся среда обитания становится все более враждебной к этим местам. Сокращение их количества у нас на фоне изобилия во многих других странах указывает на важность доступности третьих мест. Доступ к ним должен быть легким, если мы хотим, чтобы они выжили и служили нам; и легкость, с которой можно попасть в третье место, – это вопрос как времени, так и географического расположения.

Традиционно третьи места работают с раннего утра до позднего вечера. Первые английские кофейни были открыты шестнадцать часов в сутки, а большинство мест у нас, где можно купить кофе и пончики, открыты круглосуточно. Таверны обычно обслуживают с девяти часов утра до предрассветных часов следующего дня, если закон не предусматривает иного. Во многих розничных магазинах прилавок с кофе открывается задолго до остальной части магазина. Большинство заведений, которые служат третьими местами, доступны и в рабочие, и в нерабочие часы.

Так и должно быть, ибо третье место вмещает людей, только когда они свободны от своих обязанностей в других местах. Основные институты – дом, работа, школа – имеют право приоритета, которое нельзя игнорировать. Третьи места должны стоять наготове, чтобы удовлетворить потребность людей в общении и расслаблении в промежутках до, между и после их обязательного появления где-либо еще.

Те, у кого есть третьи места, демонстрируют регулярность их посещения, но это не та пунктуальная и безотказная регулярность, которую проявляют в знак уважения к работе или семье. Время посещения здесь свободное, дни пропускаются, некоторые визиты бывают короткими и т. д. С точки зрения заведения в приходах и уходах в любой конкретный час или день есть некоторая текучесть и несогласованность состава участников. Соответственно, деятельность, которая происходит в третьих местах, большей частью не запланирована, не встроена в расписание, не организована и не структурирована. Однако в этом – ее очарование. Именно эти отклонения от одержимости среднего класса организацией во многом придают третьему месту его характер и обаяние и позволяют ему предложить посетителям радикальный уход от домашней и рабочей рутины.

Так же как и часы работы, важно (и взаимосвязано) расположение третьих мест. Там, где неформальные места собраний значительно удалены от жилья, их привлекательность гаснет по двум причинам: добираться туда неудобно, и ниже вероятность того, что посетитель будет знать хозяев.

Важность близкого расположения иллюстрируется типичным английским пабом. Несмотря на то что доступность паба была существенно ограничена законами, вдвое сократившими его обычные часы работы, паб процветал благодаря своей физической доступности. Ключ к успеху – в имени: пабы называют местными (locals), и каждый из них является для кого-нибудь «местным». Поскольку многие пабы расположены среди домов тех, кто ими пользуется, люди часто приходят туда как потому, что они доступны, так и потому, что постоянным посетителям гарантирована компания знакомых и дружеских лиц. По другую сторону Ла-Манша использование публичного пространства для общения тоже широко распространено; высока и доступность мест для встреч. В каждом районе, если не в каждом квартале, есть свое кафе, и, как в Англии, они служат для того, чтобы обеспечивать частый и дружеский контакт жителей друг с другом.