Кая получила свою змею. Перерыв весь дом в пижаме Супермена, Брейди решил, что, в конце концов, он не хочет, забирать пазл с поездами. Он выбрал маленькую пушистую акцентную подушку с дивана в телевизионной комнате. Папа поднял бровь, но, конечно, он не собирался спорить. Мы сделали свой выбор, и все. Мама ничего не выбрала, поэтому папа исчез в их комнате и вышел с одним из ее облегающих, вечерних платьев.

– Я не думаю, что это подойдет тебе, – пошутила она, но обвила руками его шею. – Разве мы не должны выбрать что-то более практичное?

Он подарил моей маме долгий поцелуй, достаточно долгий, чтобы заставить Каю прикрыть глаза.

– Просто потому, что мы не можем позволить себе красивый дом, это не значит, что у тебя не может быть красивых вещей, – сказал он. – Это не значит, что у нас никогда не будет случая отпраздновать снова.

Мама взглянула на дом, провела рукой по сторонам, словно махая.

– Мы никогда не нуждались во всем этом, – сказала она. – Я не знаю, почему мы купили его, если уж на то пошло.

Мама, которую я знала, та, кто так гордилась нашим домом и суетилась над каждой крошечной деталью декора: бахрома на каждой подушке, угол каждого стула, горшочек для каждого растения – казалось, исчезла на моих глазах.

Я знала, что наша мебель тоже скоро исчезнет. По крайней мере, нас тут не будет, когда ее увезут в аукционный дом. Мама сказала, что они выручат денег больше, чем она сама, но у меня было ощущение, что она просто не хотела смотреть, как наша жизнь продается по самой высокой цене, часть за частью.

Вернувшись в квартиру, папа уложил близнецов в кровать и почитал им на ночь. Их комната находилась прямо под моей, и я слышала их мягкие голоса, согревающие лестницу, ведущую на чердак. Когда папа захлопнул книгу и поцеловал их в щеки, я это тоже услышала. Он выключил свет. Щелчок.

– Айви не пела, – сказал Брейди.

– Да, – сказала Кая. – Мы не получили нашу песенку.

Я пела им перед сном, с тех пор как они были малышами, когда они, наконец, набрали достаточный вес, чтобы их могли забрать домой из роддома. В нашем старом доме между их спальнями была музыкальная комната. Я там сидела, играла и пела, пока они не засыпали. Это был наш секрет. Нигде и ни для кого-либо еще не выступала. Никогда. Со времен впечатляющей демонстрации боязни сцены во время общерайонного шоу талантов, когда мне было одиннадцать. Я застыла на сцене, как какая-то потрясенная жертва Медузы. После этого, от одной только мысли о выступлении у меня перехватывало горло, как будто кто-то меня душил.

Но все было иначе дома – в нашем старом доме. Я могла играть и петь там, в безопасности за каменными стенами, слоями изоляции и акрами двора, деревьев и пространства. Не за этими картонными стенами.

Папа сделал несколько шагов и просунул голову в сквозной проем моей комнаты. Я притворилась спящей. Это было решение, которое приняло мое тело, прежде чем мой мозг смог убедить его в обратном. Я любила петь близнецам, и ненавидела их разочаровывать. Но чувствовала себя такой беззащитной здесь. Теплая ночь, и окна открыты. Люди могут услышать меня. Люди как…

– Не спишь? – прошептал отец.

Я не ответила. Потому что трусиха. И, судя по всему, лгунья.

Папа вернулся назад и сказал близнецам, что я заснула, и вместо меня будет петь он. Кайя сказала «Черная птица», и папа был вынужден исполнить свою мягкую версию с хрипотцой песни Битлз.

Когда он закончил, услышала шорох внизу, поскольку он уложил их, поцеловал и закрыл дверь. Затем, через тонкие стены пробился фальшивый голосок:

– Ла-ла-ла-ла-ла.

Брейди пытался спеть собственную ла-ла колыбельную. Это то, что мы называли песенками на ночь, которые я придумала для него. Они включали только звук «ла», чтобы он мог легко петь.

Он пел ла-ла снова и снова, в итоге заснув.

Глава 5

Проснувшись на следующее утро, на какую-то долю секунды я не чувствовала, что меня стошнит. Но после вспомнила, где я, и с чем столкнулась. Все выходные от Ризы не было вестей. Ни звонков, ни е-мейлов, поскольку у нас пока не было возможности все настроить. Нет сотового значит, нет сообщений. Мы с Ризой привыкли писать друг другу по утрам: что мы наденем, о том, как волосы не поддаются укладке. Риза видела узоры в сухом завтраке и присылала мне фотографии: «эти кукурузные хлопья похожи на Стоунхендж или мне только кажется?»

Но она молчала, и мне казалось, что я переселилась на другую планету.

Утро было беспорядочным, так как члены моей семьи появлялась друг удругу на пути, обходя и пытаясь дотянуться до хлопьев, молока, зубных щеток, туфель, пальто, рюкзаков. Я вычислила, что наш новый дом был примерно такой же общей площади, как спальня родителей, ванная комната и туалет в нашем старом доме. Теперь у нас примерно одна десятая того пространства, что было раньше. Эта странность смутила Брейди. Скорее всего, это напомнило ему загородный дом, который мы однажды арендовали на Морском острове – с душем под открытым небом, и только одной ванной внутри – потому что он не переставая спрашивал: