Он отошел на шаг назад и посмотрел на свои ноги, как будто пытался дать мне минутку, чтобы я привела себя в порядок. Но на данный момент я была практически несобранной, поэтому я просто стояла и смотрела на него, вся в поту и запыхавшаяся, как собака.

Когда он поднял глаза, то склонил подбородок к велосипеду, ютившемуся в изгороди позади меня.

– Ты, хм… это каждый день делаешь?

Прядь его светлых волос упала ему на глаза, и он откинул ее.

Мое лицо стало краснее некуда. Мне даже не нужно зеркало. Я чувствовала это.

– Я не… Я просто… мой велосипед…

Он немного попятился назад, засунув руки в задние карманы.

– Это впервые, – сказала я, наконец, сумев составить полное предложение.

– О. Круто, – он с беспокойством посмотрел в сторону школы. Наверное, желая сбежать от сумасшедшей девчонки в кустах. – Хорошо, я лучше пойду.

Я кивнула. Да. Хорошо.

Но он не спешил сразу уйти. Он замешкался, как будто хотел что-то сказать, а потом просто улыбнулся.

– Ну, тогда пока.

– Пока.

Когда он ушел, я почувствовала, как капля пота стекала по спине между лопаток. Он, вероятно, подумал, что я полная идиотка. По крайней мере, он новенький и не знает никого, кому мог бы проболтаться о моем жалком появлении и странном поведении.

Опустилась на колени рядом с изгородью, чтобы разобраться с моей проблемой потоотделения. Я расстегнула рубашку и позволила прохладному воздуху высушить мою влажную кожу. Нашла платок в рюкзаке и протерла лицо. Когда я убрала его от лица, то увидела коричневое пятно. С ногами.

Я захныкала, засунув платок с мертвым насекомым в карман, и подтянула рюкзак. Школьные автобусы прибывали. Выскочила из укрытия, как будто это было совершенно нормально войти на территорию школы через изгородь и слиться с толпой.

Я была почти на месте, шаркая как зомби по направлению к зданию, как и все, когда кто-то последовал по ступенькам прямо за мной. Отскочила в сторону, чтобы позволить ему пройти. Но кто бы не отошел в сторону вместе со мной, я предположила, что это дурачилась Риза, и резко остановилась.

А потом Ленни Лазарски встал около меня и прошептал мне на ухо.

– Привет, соседка.

Я остановилась и втянула воздух, вдыхая запах гиблого дела, запах жженых листьев курильщика травки.

– Знаешь, тебе следует надевать шлем.

– Не понимаю, о чем ты, – сказала я, увеличивая темп.

Он рассмеялся.

– Допустим. Но я все же тебя видел.

Я остановилась и впилась в него взглядом.

– Видел что?

– Как ты прятала свой велосипед.

– Я не прятала его. Я, хм… у меня нет замка, поэтому я оставила его там, чтобы никто не...

– Украл его? Думаешь, кто-то решит украсть эту штуку?

Он издал раздражающий смешок, одиночный, громкий: «Ха!» Все, кто шел в пределах пяти миль повернулись и уставились на нас.

За день мое лицо загорелось во второй раз, а было едва семь часов утра.

– Вообще-то, это классический Швинн. Знаешь, люди платят большие деньги за винтажные велосипеды как этот.

Он усмехнулся.

– Больше похоже, на что-то, что ты нашла, о, я не знаю… лежащим в мусорном бачке у дороги.

– Он не лежал в мусорном бачке, он был… – я закрыла рот. – Почему я вообще с тобой разговариваю?

– Просто по-соседски?

Я побежала вверх по лестнице, надеясь оторваться от него до входа. Но он делал по два шага за раз и бросился открывать одну из двойных стеклянных дверей для меня.

– Спасибо, – пробормотала я.

– Всегда, пожалуйста. Было две двери, и он ринулся передо мной, чтобы добраться до второй. Я сказала себе, что после этого он уйдет. Он пойдет своим путем, а я своим…

– Итак, как жизнь в Дерьмобашне на сегодняшний день?

– ГДЕ?

Я моментально пожалела о громкости моего ответа, поскольку еще дюжина человек заметила меня, разговаривающей с Лазарски. Я представила, как маленькие камеры щелкают тут и там, как папарацци.

– О чем ты говоришь? – спросил я, стараясь говорить, не шевеля губами.

– Твой дом, – сказал он. – Только не говори, что не заметила, что дом похож на гигантское дерьмо. Очень высокое.

У меня отвисла челюсть, но я была слишком ошеломлена, чтобы выдать остроумный ответ. Он абсолютно прав. Мой новый коричневый-прекоричневый дом выглядит как дерьмо. И я в нем живу.