– Наверное, это ужасно для тебя, – кивнул он.

– Без обид, это просто… не то, к чему я привыкла.

– Да, здесь не хватает лимузинов и дворецких.

– У нас их тоже не было, – ответила я. – Я просто не хочу поднимать шум вокруг этого. Понимаешь? Не обязательно знать всей планете, что мы переехали в Лейксайд. Это неловко.

– Хочешь сказать, я ставлю тебя в неловкое положение?

У парня был удивительный «дерьмометр».

– Да, доволен? Ты смущаешь меня. Ты бросил в меня картошку перед всеми в кафетерии. Мне было неловко.

– Да брось. Если бы кто-то из твоих друзей сделал подобное, никто бы и глазом не моргнул.

Неужели он действительно заставит меня произнести это вслух?

– У моих друзей нет твоей репутации. Такой выдающейся.

Он вздохнул в притворном шоке.

– Нет?

– Может быть, это как-то связано с тем фактом, что ты каждое утро, приходя в школу, пахнешь как бонг. (Прим.: устройство для курения конопли и табака.Как правило, представляет собой небольшой сосуд, частично заполненный водой, с конусообразным отсеком для тления конопли)

– Я не курю травку.

– Хорошо, – засмеялась я, закатив глаза. – Конечно, ты не куришь.

Он начал было говорить, но остановился и продолжил смотреть прямо перед собой.

Мы ждали, пока дождь прекратится, или кто-то снова заговорит. Не уверена, кто именно. Но мы сидели, ждали и наблюдали, как остальные заходили в здание. Прозвенел первый звонок.

– Ты иди вперед, – наконец вымолвил Ленни. – Я подожду здесь, чтобы не смущать тебя или еще чего.

Я вздохнула.

– Без разницы.

Показалось странным, что парень не взглянул на меня. Я схватила свой мокрый зонт и вылезла. Вместо того чтобы отправиться в школу, я обогнула капот джипа и подошла к окну Ленни. Дождь не прекратился, и я видела лишь его неясные очертания, но знала, что он меня видит.

Я постучала.

Парень снова опустил его чуть ниже, открывая лишь верхнюю часть своей головы.

– Опусти окно, Ленни. Полностью.

Он усмехнулся в «не-так-уж-и-смешно» манере. Окно со скрипом опустилось. Я знала, что меня ждет, но от одного его вида меня передернуло. Левая глазница Ленни была окрашена в отвратительный синюшный оттенок. Фиолетовый и желтовато-коричневый. Я поставила ему фингал. И его глаз почти не открывался.

– Он на тебя смотрит, малышка.

Ленни попытался подмигнуть мне больным глазом и поморщился.

– Ох, Ленни. Мне так жаль.

– Ты прекратишь это повторять?

Я встала на цыпочки и прислонилась к окну, чтобы поближе рассмотреть травму, которую ему нанесла. Так как моя голова была наклонена в сторону, осматривая его глаз, парень нагнулся и поцеловал меня в щеку. Мягко и нежно. Вот так просто.

Я отступила назад и прижала пальцы к щеке.

– Извини, – повторила я.

Ленни улыбнулся и вернулся в салон автомобиля.

– Не беспокойся. Выживу.

Глава 20

Пока я набирала комбинацию на своем шкафчике, моя рука дрожала. Я сжала руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладони, заставляя их успокоиться. «Ленни поцеловал меня». Почему? И почему я сказала «Мне жаль»? Извинялась за то, что ударила его. Извинялась за то, что обеспечила ему отвратительный синяк. «Извинялась за то, что позволила ему поцеловать меня?»

С промокшего жакета капала вода, оставляя вокруг моих ног лужу. Я сняла его, повесила на крючок в шкафчике и схватила необходимые для первых двух уроков книги. Среди учеников, спешащих по звонку, я услышала топанье четырех каблуков, решительно приближающихся ко мне. Может быть, если я буду стоять неподвижно, они не…

– Айви, – прорычала Уиллоу мое имя.

Я медленно развернулась. Она и Уинн выступили против меня. Они обе сжимали в руке по картошке, которую затем кинули мне.

– Что происходит с Лазарски и этой чертовой картошкой? – поинтересовалась Уинн.

Я уставилась на картофелины, которую теперь прижимала к груди.

– Ч-что?

– Лазарски дал мне эту картошку вчера после седьмого урока. Он выкрикнул мое имя в коридоре, а когда я обернулась, то бросил ее мне! Повезло еще, что по лицу не попал. Парень серьезно слетел с катушек, – проговорила Уиллоу.

– То же самое он провернул и со мной, – добавила Уинн. – После уроков, прямо перед школой. Какая у него проблема?

Я пожала плечами. Мой ум перескакивал от одной возможности к другой, которую мог замышлять Ленни.