Я подняла пульт от маленького телевизора с нашей старой кухни, который теперь стоит в углу гостиной. Когда я включила его, черный экран с помехами оглушил меня, поэтому я быстро приглушила звук, переключая с одного канала на другой. Только несколько местных станций показывали, но нечетко.

– Что с телевизором? Мы не можем провести кабельное телевидение?

Папа подвинул фишку вниз по лестнице.

– Только самое необходимое, Айви. Чем меньше мы тратим, тем быстрее погасим долги.

– И, к черту, уберемся отсюда?

– Следи за языком, – строго сказала мама, вырвав пульт из моей руки и выключив телевизор. – Иди, поужинай.

– Не хочу ужинать. Я хочу выбраться из этого дурацкого места. Я хочу домой.

– Айви! – воскликнула мама. – Мы дома. Что на тебя нашло?

– Она поссорилась со своим парнем, – пропела Кая.

– Он не мой парень, Кая.

Я потопала на кухню, что не особенно походило на драматический уход, поскольку она находилась всего в трех шагах. Я забралась на барный стул спиной к гостиной и сложила руки на столе так, чтобы спрятать в них лицо.

Мама разогрела тарелку ризотто с сосисками и пододвинула ко мне. Мой любимое.

– Хочешь поговорить об этом? – спросила она.

– Нет.

Я схватила вилку и запихнула кусочек в рот.

Мама налила стакан молока и поставила его рядом с тарелкой.

– Вкусный, питательный и по средствам. Напоминает мне о времени, когда мы с твоим отцом только поженились. Мы еле сводили концы с концами, но мы...

– Можешь, пожалуйста, прекратить говорить об этом, как о каком-то увлекательном приключении? Потому что это не так. Вы перевезли нас в худший из возможных районов. Новый лучший друг Брейди наркодилер, живущий по соседству, а вся школа смеется надо мной. Это место отстой, и ничто из того, что ты говоришь, не сделает его менее отстойным.

Я оттолкнула тарелку так сильно, что она случайно упала со стола и с грохотом приземлилась на пол.

Мама отпрыгнула со вздохом.

– Ты думаешь, я хотела этого? – она наклонилась, зачерпнула горсть ризотто и положила в раковину. – Ты думаешь, я не сделала все, что в моих силах, чтобы этого не произошло?

– Откуда мне знать? – закричала я. – Весь прошлый год ты говорила мне, что все в порядке. Не о чем беспокоиться. Совсем не о чем!

Выражение лица моей матери заставило меня остановиться, а она даже не смотрела на меня. Она смотрела на остальную часть нашей семьи. Я развернулась посмотреть. Папа обнял близнецов, прижав их к своей груди и закрыв им уши. Брейди колотил своей рукой по папиной, а его рот был широко открыт в безмолвном крике. Я никогда не видела, чтобы брат делал так раньше.

Мама бросилась к ним и взяла лицо Брейди в свои руки.

– Все в порядке, дорогой. Все в порядке.

Она успокаивала его, пока Брейди не прекратил колотить, а безмолвный крик не превратился в слезы с икотой. Папа обнял их всех, большое объятие семьи, не включающее меня.

Я повернулась к месиву из ризотто, и начала вытирать бумажными полотенцами. Когда я убрала большую часть жижы с пола, папа появился с ведром и шваброй и вручил их мне.

– Твоя мама делает все возможное, чтобы исправить ситуацию, – сказал он тихо. – Ты могла бы приложить хоть немного усилий, чтобы ей было легче. А не труднее. Ага?

Я кивнула, чувствуя себя полным дерьмом… снова.

– Хорошо.

Папа подошел ближе и заговорил еще тише, так чтобы никто не услышал. Его челюсть напряглась.

– Я никогда больше не хочу слышать, как ты разговариваешь со своей матерью подобным образом. Понятно?

Я снова кивнула.

– Да, сэр.

Папа вернулся к маме и близнецам, пока я вытирала пол. Он и Кая возобновили игру «Горки и лестницы». Мама держала Брейди у себя на коленях, все еще успокаивая его.

Я почувствовала, как мое горло сжалось. Слезы наворачивались на глаза.

Папа поймал мой взгляд.

– Присоединишься?

Я покачала головой. В любом случае, для меня места нет.

– Домашнее задание, – пробормотала я.

После того, как близнецы так расстроились в первую ночь из-за того, что скучали по своим любимым игрушкам, папа начал каждый вечер делать с ними что-то особенное, каким бы усталым он ни был, возвращаясь с работы. Они играли в игры, или он качал их на качелях в парке через дорогу, или они придумывали глупые истории. Они играли в«Что бы ты предпочел», и папа всегда спрашивал, предпочтут ли они торт или мороженое, сугробы или песчаные дюны, поцелуи или объятия. Моя личная версия игры была не такой увлекательной: Лейксайд или Вестсайд? Смущение или полнейшее унижение? Неудачники или наркоманы?

Я уединилась на чердаке и открыла ноутбук: единственный компьютер, который мои родители не продали. Они согласились, что он нужен мне для домашней работы, и я просто обязана давать маме и близнецам иногда им пользоваться. В этом здании никакого кабельного, но, по крайней мере, есть доступ к Интернету. На иконке электронной почты появился маленький красный кружок, оповещающий о шестнадцати новых сообщениях. Я просмотрела их, удалив спам и проигнорировав ссылки Уинн на видео с котиками. Осталось три от Ризы. Все они были отправлены после обеда, пока я бегала по кладбищу вместе с Джеймсом. Чувство вины пронзило меня, когда я увидела тему ее первого электронного письма: «ПРОСТИ». Я открыла его, увидев короткое сообщение.