Влад вытаращил глаза, не в силах поверить, что это говорит она.

— Аня, ты сама хоть слышишь, что ты несешь!? Это же бред! Откуда в твоих мозгах такая каша?

— Это ты меня не слышишь! — судорожно заламывая руки, закусила губу она. — Не трать на меня свое время. Найди женщину, которая сможет дать тебе все, чего ты заслуживаешь. А ты заслуживаешь… Намного больше, чем я могу тебе дать.

— Мне не нужно больше, Аня. Мне достаточно одного твоего «да», — Влад протянул к ней руки в надежде обнять, но она ловко ускользнула, категорично и тихо ответив:

— Нет.

— Почему? — её «нет» сегодня Влада не устраивало, он пришел к ней за совершенно иным ответом. Нелепых отговорок после записи показанной ему Майком, он упрямо не желал слышать.

— Я тебе уже сказала, — сдавленным и каким-то невыразительно-чужим голосом повторила она. — Я не пара тебе. Как ты не поймешь? У тебя все еще впереди, а у меня… Все хорошее у меня уже было, и большего я не жду… — Аня отвернулась пряча от Влада наполняющиеся слезами глаза.

— Почему ты так боишься жить, Аня? — вспылил он. — Почему боишься отпустить себя и впустить меня в свое сердце? Объясни мне, дураку, наконец, то, чего я никак не могу понять? — Влад, схватив её за предплечья, отрезвляюще встряхнул и, оторвав от пола, порывисто вдавил в свою грудь. — Анечка, родная, милая, почему? — прошептал он, пылко целуя её макушку, лоб, висок… — Почему, любимая?..

— Потому что это больно, — она всхлипнула так горько и надрывно, что Владу самому захотелось заплакать. — Это так больно — терять тех, кого любишь…так больно… Я не хочу снова по осколкам собирать свое разбитое сердце, когда ты уйдешь. Исчезнешь. Бросишь меня. Не мучай меня…Уходи. Пожалуйста. Сейчас…пока у меня еще есть силы тебя прогнать, — отчаянные капли слез прозрачными бусинками скатывались по её бледным щекам, красивые губы мелко дрожали, и она казалась Владу такой одинокой, продрогшей и потерянной на фоне гостиничной комнаты, что он, не выдержав, со стоном вытолкнул воздух из легких, а потом сгреб её в свои объятия, легко коснувшись губами упрямого лба.

— Не плачь, Анечка. Только не плачь. Не могу видеть, как ты плачешь. Мне тогда убить кого-нибудь хочется…Я уйду. Хорошо. Уйду. Только не плачь, — Влад успокаивающе гладил её по голове, прижимая к себе вздрагивающее тонкое тело и в груди болело так, что хотелось вырвать сердце с мясом и жилами, чтобы больше не чувствовать эту раздирающую душу муку. — Я уйду, успокойся, — горько шептал он, слушая сотрясающие её рыдания, бережно поглаживая застывшую натянутой нитью спину. — Если ты так хочешь, я уйду…

Теплые Анины руки, вдруг, скользнули по его груди, обвились вокруг талии и она вжалась в него всем телом так стремительно и крепко, что он сам не ожидал почувствовать столько силы в её хрупких руках. Она подняла на него свои огромные невероятные глаза, полные слез и надрывно прошептала:

— Не хочу… Я… я знаю, что пожалею… но я не хочу, не хочу чтобы ты уходил…не сейчас… не сегодня.

Сила притяжения к этой женщине словно впечатала его в её отчаянно-беззащитный взгляд. Влад жадно смотрел в её сверкающие распахнутые глаза, пытаясь найти в них то, чего она ему не сказала. И он увидел… их лучистый свет сегодня грел только его. Сегодня в её глазах не было призраков прошлого, сегодня в них жило только его отражение.

— Не уйду, — сипло выдохнул Влад, сжимая её с такой силой, что у самого сбилось дыхание. — Ни сейчас, ни потом. Никогда не уйду. Я так долго к тебе шел…

Она потянулась к нему сама. Просто и безыскусно подставила его поцелую послушные губы и это было так… словно он вернулся домой после долгих лет скитаний во тьме, упал на колени у порога и увидел свет… глотнул воздуха, не хватавшего ему все эти годы.

— Аня, — полушепотом протянул Влад, укутывая её в тепло своего тела. — Анечка моя…

— Твоя, — её мягкий трепещущий голос затих в районе его бешено бьющегося сердца. — Твоя… если хочешь…

Влад отпустил её на секунду, чтобы поймать ладонями смущенное лицо, заглянуть в глаза и, упиваясь нахлынувшей на него эйфорией, вновь поймать губами её теплые губы.

— Хочу, — тяжело дыша обронил он, целуя сомкнутые веки. — Хочу, — протяжно повторил, вдохнув запах её еще не высохших волос, — Хочу, — снова и снова нашептывал Влад, зацеловывая её лицо, — Я так хочу тебя…Анечка.

Пояс её халата покорно распустился под натиском его осторожных пальцев. Мягкая махровая ткань пушистой лужицей скользнула к Аниным ногам и восхитительная женщина — нежная, плавная, родная, такая, какой её создал Всевышний, сделала робкий шаг ему навстречу.

Ни на миг не размыкая поцелуя, Влад поднял её на руки унося в полутемную спальню, освещенную лишь ярким квадратом не задернутого плотными шторами окна.

Какая-то сюрреалистичная картина нереальности происходящего: там, за окном, сияющий миллионами огней бурлящий энергией жизни бездушный город, а здесь, время остановилось и, опутанное сумраком пространство сузилось до расстояния притяжения взглядов мужчины и женщины, такого замкнуто-короткого, что можно увидеть в глазах друг друга собственное отражение. Тусклый свет мягко серебрит восхитительные округлости обнаженного женского тела, воображение Влада дорисовывает то, чего не могут сейчас отчетливо видеть его глаза и острый импульс возбуждения простреливает тело насквозь, как удар электрошоком, отбирая способность связно мыслить.