— Папины ручки…

— Владик, а что, если это не ручки? — нежно запуская пальцы в темные волосы мужа, улыбалась Аня.

— Папины ножки, — ничуть не огорчаясь, поправлялся Влад, укутывая Аню в тепло своих сильных рук.

— И не ножки, — кусая губы, старалась не смеяться она.

— А что? — изумление мужа было таким искренним, что было даже жалко так над ним подшучивать.

— Попка, — страшным шепотом сообщала Аня.

— Там все папино! — самодовольно хмыкал Вольский, обнимая ладонями её живот. — И ручки, и ножки, и все остальное!

— Да кто бы спорил! — целуя Влада в макушку, Аня почему-то даже не сомневалась, что дочка будет похожа на него. — Я уже поняла, что там папина красавица.

— Вы обе мои красавицы, — лицо Влада озарялось невероятной гордостью, делая мужчину в этот миг таким счастливым и светлым, что у Ани сбивалось дыхание.

— Тоже мне красавицу нашел, — зная, что муж сейчас начнет непременно с ней спорить, наиграно морщилась Аня. — Посмотри на меня! Я на телепузика похожа.

— Ты похожа на воздушный шарик, — нежно и сладко целовал её Вольский. — Легкий, красивый воздушный шарик. Мой самый красивый шарик на свете…

— Шарик? — хохотала Аня.

— У меня шарики с праздником и подарками ассоциируются, — доходчиво пояснял Влад. — А ты мой вечный праздник и самый желанный подарок.

Сложно было не согласиться с этим удивительным мужчиной, когда он так нежно и вдохновенно умел убеждать. В середине лета Вольские переехали в свой дом в Майами, потому что рожать они собиралась там же, в одной из частных клиник, и жизнь Ани действительно превратилась в праздник в ожидании маленького чуда. Свежий океанский воздух, теплая вода, ежедневные заплывы в бассейне, вечерние прогулки по берегу и непрестанная забота мужа давали возможность медленно и спокойно расти ребенку внутри Ани, готовясь к появлению на свет. Единственное, что омрачало наполненные светом и теплом дни — это отъезды Влада. Аня не любила, когда он уезжал. Без него солнце светило не так ярко, дом был пустым, а еда казалась пресной. И хотя в отсутствие мужа рядом всегда оставалась Елена Сергеевна или приезжала её мама, Аня неизменно грустила, считая минуты до возвращения Вольского. В такие дни Аня старалась загрузить себя работой до самого вечера, лишь бы скоротать время и не скучать по умиротворяющим прикосновениям мужа, его мягкой улыбке и родному голосу.

— Анечка, доченька, ты же вчера уже перекладывала этот шкаф! — вошедшая в спальню мама ласково погладила Аню по плечу, с удивленной улыбкой глядя на то, как дочь опустошает полки.

— Я хочу освободить место для детских вещей, — на самом деле это занятие просто отвлекало Аню перед сном и позволяло не думать о том, что Влад вернется к ней только через два дня. — Первое время кроватка будет стоять здесь. Будет неудобно бегать за чем-то необходимым для малышки в другую комнату.

— Детка, а ты не рано? — забрав из Аниных рук стопку с полотенцами, поинтересовалась мама. — У тебя еще два месяца впереди.

— Потом, может, не до этого будет, — сосредоточенно продолжая работу, заявила Аня.

Часть вещей, неудачно захваченная её руками, свалилась на пол, и мама моментально наклонилась, помогая их поднять.

— Что это? — внезапно выудив из пестрого вороха синюю футболку, Надежда Васильевна растерянно замерла, тревожно уставившись на дочь.

— Футболка, — суматошно отобрав у мамы вещь Андрея, Аня быстро спрятала её обратно в шкаф.

— Что она здесь делает? — напряглась мать. — Зачем ты её хранишь до сих пор? Еще и сюда привезла.

— По-твоему, я должна была её выбросить? — Аня нервно сцепила пальцы, отвернувшись от матери. Эта вещь и Анино обручальное кольцо были тем единственным, что осталось в память об Андрюше. Аня просто не могла себя заставить избавиться от них. Ей казалось, что это будет выглядеть как предательство. Разбившийся самолет так и не нашли в океане, и у Ани не было даже места, куда бы она могла прийти и помянуть свою погибшую семью.

— Я не сказала «выбросить». Ты могла бы отдать её в церковь, — возразила мама, осторожно обняв Аню.

— Это все, что у меня от него осталось, — Аня проглотила сдавивший горло комок, жалобно взглянув на маму.

— Отпусти его, Анечка, — мамины руки ласково погладили Аню по голове, и в уголках карих глаз женщины пролегли скорбные морщинки. — У тебя сейчас есть все, что нужно для счастья, доченька. Смотри в будущее, не надо оглядываться на прошлое.

— Я ведь даже не смогла проститься с ним, — Аня смахнула скатившуюся слезу, спрятав лицо на плече у мамы. — Он же не виноват в том, что погиб. Он был таким хорошим… Я не хочу его забывать.

— Не надо забывать, — мама тяжело вздохнула, потом, поцеловав несчастное Анино лицо, приложила свою ладонь к сердцу дочери. — Те, кого мы любим и помним, всегда живут здесь. А в футболке, которую ты хранишь, уже ничего Андрюшиного не осталось. Эта вещь лишняя в доме, где живет счастье и радость. Подумай над моими словами, солнышко. И представь, что будет чувствовать Владик, если её увидит.

Аня подняла на маму испуганный взгляд. Меньше всего она хотела причинять боль Вольскому. Мысль о том, что муж может расстроиться из-за того, что она никак не расстанется со своим прошлым, остро кольнула, и осела в голове гнетущей тяжестью.