Публика — это грязь, которую месят и из которой лепят себе читателей.

Быть может, некоторые честные люди и не любят правды в литературе, но можно с уверенностью сказать, что все нечестные люди ее ненавидят.

Дураки и безумцы — вот два разряда поклонников, которых писатель имеет при жизни.

Великие авторы афоризмов читаются так, будто все они хорошо знали друг друга.

Мы не врачи, мы — боль.

Мы не в изгнании, мы — в послании.

Задержаться в литературе удается немногим, но остаться — почти никому. [33]

Поистине это душеспасительная епитимья — размышлять об огромном количестве книг, вышедших в свет, о сладостных надеждах, которые возлагают на них авторы, и о судьбе, ожидающей эти книги. Много ли шансов отдельной книге пробить себе дорогу в этой сутолоке? А если ей даже сужден успех, то ведь ненадолго. Один бог знает, какое страдание перенес автор, какой горький опыт остался у него за плечами, какие сердечные боли терзали его, и все лишь для того, чтобы его книга часок другой поразвлекла случайного читателя или помогла ему разогнать дорожную скуку. А ведь, если судить по рецензиям, многие из этих книг превосходно написаны, авторами вложено в них немало мыслей, а некоторые — плод неустанного труда целой жизни. Из всего этого я делаю вывод, что удовлетворения писатель должен искать только в самой работе и в освобождении от груза своих мыслей, оставаясь равнодушным ко всему привходящему — к хуле и хвале, к успеху и провалу.

Писатель скорее призван знать, чем судить.

Плохи, согласен, стихи; но кто их читать заставляет?

Поделом же Гомеру сему с состязаний изгнану быть и пороту!

Я в юности тоже очень огорчался, что работа моя несовершенна. Сравнивал собственные первые шаги с последними шагами других и, естественно, страдал, наблюдая печальную разницу.

…писать должно либо о том, что ты знаешь очень хорошо, либо о том, что не знает никто.

Писатель — это прибор, показывающий состояние общества и лишь в ничтожной степени — орудие для изменения общества. История показывает, что общество изменяют не литературой, а реформами или пулеметами, а сейчас еще и наукой.

…если уволиться и сесть писать, то жить на что, а если работать и писать, то жить когда?

Научиться писать стихи нельзя.

Каждый настоящий писатель, конечно же, психолог, но сам больной.

Попробуйте без всякого отношения пересказать любую историю — не выйдет. А выйдет без отношения, так это тоже будет отношение… какой-нибудь «равнодушный реализм».

Как он портит все, что украдет!

Вы спрашиваете меня как делаются романы. Мадам, если бы я знал, я бы их не писал.

Красивые рифмы нередко служат костылями хромым мыслям.

Оригинальнейшие писатели новейшего времени оригинальны не потому, что они преподносят нам что-то новое, а потому, что они умеют говорить о вещах так, как будто это никогда не было сказано раньше.

Признак строгого и сжатого стиля состоит в том, чтовы не можете выбросить ничего из произведения без вреда для него.