Все, что следовало сделать в литературе по-шекспировски, в основном сделал уже Шекспир.

Можно без особо большого остроумия писать так, что другому потребуется много остроумия, чтобы понять.

У многих людей сочинение стихов — это болезнь роста ума.

Как только вы поняли характер самого писателя, понимание его творений не составит для вас никакого труда.

Сочинение стихов — это не работа, а состояние.

Перо — не особенно грозное оружие, но с его помощью человек может убить себя гораздо легче, чем других людей.

Точность и краткость — вот первые достоинства прозы. Она требует мыслей и мыслей — без них блестящие выражения ни к чему не служат.

Функция литературы — превращать события в идеи.

Сатира — такое зеркало, в котором зритель видит любое лицо, кроме собственного.

Беда тех, кто пишет быстро, состоит в том, что они не могут писать кратко.

Раньше гусиными перьями писали вечные мысли, а теперь вечными перьями пишут гусиные мысли.

Народ может простить писателям многое, но не может простить молчания во времена, когда решается его судьба.

Тему не выбирают. В том и состоит секрет шедевра, что тема есть отражение темперамента писателя.

Всякое истинное творение вырастает из темного перегноя отвергнутых творений.

Стиль — одежда мысли.

Ни один жанр литературы не содержит столько вымысла, сколько биографический.

Не тот писатель оригинален, который никому не подражает, а тот, кому никто не в силах подражать.

Нет конфликта, нет и драмы. Противник может быть на сцене и вне ее, за кулисами, но он непременно присутствует в драме.

В литературе всякий ценен не сам по себе, а лишь в своем взаимоотношении с целым.

Все прекрасное редко.

Все жанры хороши, кроме скучного. Но скука — не жанр.

Не бойся совершенства, тебе его не достичь никогда.

Человек открывается в своих трудах. В светском общении он показывает себя таким, каким хочет казаться, и правильно судить о нем вы можете лишь по мелким и бессознательным его поступкам да непроизвольно меняющемуся выражению лица. Присвоивши себе ту или иную маску, человек со временем так привыкает к ней, что и вправду становится тем, чем сначала хотел казаться. Но в своей книге или в своей картине он наг и беззащитен. Его претензии только подчеркивают его пустоту… Никакими потугами на оригинальность не скрыть посредственности. Зоркий ценитель даже в эскизе усматривает сокровенные душевные глубины художника, его создавшего.

Нелепо, но замечательно!

Искусство перестает быть искусством, как только наше сознание начинает воспринимать его как искусство.

Искусство имеет своей задачей раскрывать истину в чувственной форме.

Дилетанты, сделав все, что в их силах, обычно говорят себе в оправдание, что работа еще не закончена. Разумеется! Она никогда и не может быть закончена, ибо неправильно начата.