— Госпожа, — сказал он, бесстрастно смотря на меня сверху вниз, — прошу за мной.

Я оглянулась на Анрата. Зачем? Быть может ища поддержки? Все же он спас мне жизнь, но мужчина не смотрел на меня… Никто вокруг не смел поднять голову в присутствии этого великана, и я понимала почему. Дело было не только в высоком росте и поразительной силе мышц, которую только подчеркивали доспехи, и не во внешности — узкое лицо с жесткими чертами было испещрено мелкими шрамами, которые заходили даже на гладко выбритую голову. Дело было в той силе, что сшибала с ног при его приближении. Сомнений не оставалось, передо мной был не просто воин, а могущественный маг. Схожие чувства я испытывала только в присутствии Луция.

Луций… он тоже где-то здесь. Только бы он был жив!

Словно во сне я вложила свою дрожащую руку в огромную горячую ладонь великана и поспешила за ним следом, стараясь не отставать. В ушах моих шумело, а тело словно сковало льдом, когда мы наконец достигли шатра и шагнули в его чрево.

На меня дохнуло теплом и терпким запахом каких-то полевых трав и соломы. Мгновение мои глаза привыкали к новому свету, приглушенному, рождаемому танцем пламени факелов и свечей — я зажмурилась, а когда наконец смогла открыть глаза, едва удержалась на ногах.

— Здравствуй, Лобелия.

Банагор, дракон Варлейских гор, казалось совсем не изменился. Только в выражении его лица было теперь больше самодовольства и какой-то злой… радости? Жесткий взгляд впился в меня, обдавая стальным холодом, пронизывая до самых костей и я не в силах была не то что сказать слово в ответ — даже отвести от него свой взор. Точно мышка, угодившая в лапы кота, я дернула свою руку из ладони генерала, но он только схватил меня крепче и толкнул вперед, навстречу своему господину.

Сделав по инерции несколько шагов, я споткнулась о край ковра и упала на колени, с ужасом подняв взгляд на мужчину, которого действительно стоило бояться…

"Боги… что же я наделала?!" — звенела в моей голове мысль, питаемая дурными предчувствиями.

Мужчина, возвышавшийся надо мной, был облачен в золотистую кольчугу и массивные поножи. Огонь факелов играл отблесками в металле его одеяний, придавая еще более устрашающий вид массивной фигуре. Правую руку Банагора, как и при первой нашей встрече, сковывал золотой доспех, украшенный витееватыми узорами с инкрустацией из сапфиров и бриллиантов. Наверно то был символ его власти, выбранный драконьим князем взамен корон и венцов.

Мужчина чуть склонился, протянув мне руку.

— Зачем же было прятаться от меня, Лобелия, если нам на роду написано быть вместе?

Я перестала дышать. Его ладонь, требовательно раскрыта передо мной, немигающий взор блестящих в сумраке стальных глаз устремлен мне прямо в душу… все чего хотелось в этот момент — проснуться! Вырваться из лап того ужаса, что как губку пропитал всю мою суть.

И я, не веря себе, вложила руку в его горячую ладонь.

Это было не прикосновение, а будто часть какого-то магического ритуала — от него электрический разряд колкими искрами прошелся по всему телу. И мне показалось, что Банагор ощутил то же самое, потому что на миг задержал дыхание.

Он позволил мне подняться самой и осторожно взяв под локоть повел в сторону, к небольшим креслам у низкого столика, но котором стояли золотые кувшины и блюдо с фруктами.

— Дрожишь, исхудала. Неужели сама не видишь, что жизнь в бегах не пошла тебе на пользу? Стоило ли оно того, Лобелия? Молчишь. — Вздохнул он с притворной грустью. — Скажи по крайней мере, хорошо ли мои люди с тобой обращались?

Я послушно опустилась в кресло, всем своим нутром ощущая, что за мягкостью беседы кроется едкая, злая издевка и отвечать не стоит ни в коем случае. Банагор устало плюхнулся в кресло напротив и не глядя махнул своему обличенному властью слуге убираться вон, что тот и сделал без промедления.

— Если нет, Лобелия, я буду очень зол. — Он помолчал и с печальным вздохом продолжил, с интересом наблюдая за моей реакцией. За тем как я сжалась на месте, не смея поднять на него взгляд и даже дышать. — Ты не представляешь до какой степени меня выводит из себя непослушание. Вот ты, например. Я велел тебе забыть о других мужчинах, а ты вместо того, чтобы слушаться, спуталась с колдуном.

Тишина нависла надо мной, словно меч — дракон ждал моего ответа, но меня хватило только на то, чтобы поднять на него испуганный взгляд. Банагор улыбался, едва уловимо, лишь уголками губ, но я видела, как тяжело мужчине сдержать эмоции, переполнявшие его.

Вот только не думаю, что драконья радость может иметь что-то общее с человеческой.

— Какое наказание ты бы назначила за такое предательство своим подданным, Лобелия? Что бы ты сделала, если бы кто-то из твоих людей наплевал на приказ? Отрубила бы голову, повесила? Может содрала бы живьем кожу?

Мое сердце словно перестало биться, когда я неожиданно для самой себя ответила:

— Я не ваша подданная и вообще никому не принадлежу.

"Ну, вот и все…" — мелькнуло в голове за мгновение до того, как под сводами драконьего шатра разразился громкий низкий смех. Банагор заливисто, хватал воздух, чуть не до слез, будто я и правда сказала что-то смешное.