— Если бы кому–нибудь захотелось узнать, с кем я свел знакомства и какие, они бы не послали Луиса, — возразил Кэш. — Людям в его чине таких заданий не дают. Меня бы просто забрали и начали задавать неприятные вопросы, только и всего.

— Всегда разумно считать противника не глупее себя, — кивнув, заметил Говард. — Надо ставить себя на его место, подумать, что сделал бы, — и считать, что они поступили бы так же. А на их месте я бы не арестовывал тебя. Может, арест и дал бы что–нибудь, а может, и нет. А вот если оставить тебя на свободе да посмотреть, куда ты лазишь да с кем встречаешься, — узнаешь намного больше.

— В принципе, я согласен. Но сейчас был просто визит старого приятеля.

— Даже если бы мы были абсолютно уверены в том, что так оно и есть, все равно надо предполагать худшее, — не отступал Говард. — Как же у нас получается зашибать немалые денежки, не создавая проблем? Да мы просто на шаг опережаем проблемы. На этот раз, по–моему, у тебя почти все получилось великолепно — ну, не считая мелкого прокола со «всадниками».

Кэш снова глотнул пива.

— Ты слушал, что он сказал про «всадников» и тихоокеанских агентов?

— Это у них теперь коронная тема, — заметил Говард. — Мол, «всадники» снюхались с врагом, и потому военных меньше будет мучить совесть, что они стреляют по своему же народу.

Билли выдохнул большой клуб дыма.

— Это касается и твоего приятеля полковника.

— Военные — не враги нам, — возразил Кэш. — Большинство в войсках — как мы. Они из тех же мест, что и мы. Я уж знаю. Проблема в политиках, которые лгут военным.

— Ты послушай братца, — посоветовал Говард Билли. — Он начинает дотумкивать, что к чему.

— А я все еще считаю, что нужно было взять этого типа, — упрямо пробурчал тот. — Ведь настоящий полковник, командир секретного проекта на Луне. Мы могли бы заломить какую угодно цену.

— Это даже не смешно, — заметил Кэш.

— И это замечательно, потому что я совсем не шучу, — скривился Билли и добавил: — Кэш, а вы были голубками, а? Как он одевается, как вы воркуете вместе… Там, в космосе, должно быть, очень одиноко…

— Что, вспоминаешь тюрьму? — осведомился Кэш.

Билли зловеще ухмыльнулся сквозь клубы дыма. А Говард сказал кончать с балабольством.

— Вы двое столько ругаетесь! Клянусь, вы в прошлой жизни были супругами. А как насчет поупражнять что–нибудь, кроме челюстей? Нужно закинуть добро в коробку, чтобы Кэш вылетел с рассветом.

Кэш прикончил пиво и выбросил бутылку, Билли раздавил окурок о дверную раму, и братья пошли за Говардом внутрь. Старик включил свет, и безжалостное сияние заплясало на темнозеленом пластике курьерского Т-20. Сбоку на поддонах стояли штабеля картонных коробок и деревянных ящиков, все помечены красным крестом. Часть — и в самом деле лекарства, в остальных — оружие: винтовки, патроны, батареи, два вида пластиковой взрывчатки и самонаводящиеся мины, убийственные маленькие штуки с ИИ, которые можно запрограммировать на определенное место, тейповой портрет либо запах кого–нибудь конкретного.

Завтра рано поутру Кэш вылетит в обычный рейс на плантацию АР, а по пути, не вполне по летному плану, сядет в паре километров к западу от останков города под названием «Одесса». В двадцатом веке повсюду вокруг города выкачивали нефть из пермских сланцев. И спустя много лет после того, как Переворот и гражданская война закончились включением остатка Соединенных Штатов в Великую Бразилию, потомки прежних нефтяников все еще жили в Одессе.

«Дикари».

Обычные мужчины и женщины, упрямо цепляющиеся за то, что принадлежало им по праву. Они стали частью «всадников свободы», потому что пожелали вернуть украденный закон и достоинство. Кэш очень хотел бы объяснить это другу, но они с Луисом теперь были по разные стороны баррикад — а Луис уже спешил к себе на Луну. Может, не доведется увидеть его снова. Черт, как погано на душе! Но чего жалеть — та, звездная часть жизни кончилась раз и навсегда.

Мертвая девушка лежала посреди однокомнатной квартиры, вблизи спальной ниши, обитой мягким, беззаботно раскинувшись на порыжелой квазиживой траве, — нагая, с бледными грудями и животом, измазанным пятнами и потеками засохшей крови. Высохшие глаза глядели сквозь Лока Ифрахима. Он наклонился над ней проверить. Трупное окоченение уже миновало, тело расслабилось, опустилось в смерть, ушло туда, куда не достать живым.

— Парень сказал мне, что больше никто не замешан, — сообщила капитан Невес. — Частная вечеринка. Я запустила сюда дрона–криминалиста. Кажется, парень не соврал. И это облегчает нашу работу, ведь так?

— Он сказал, почему убил ее?

Они стояли по обе стороны от трупа, оба в длинных утепленных пальто, руки в карманах, дыхание паром вырывалось изо рта. Капитан Невес понизила температуру, чтобы все лучше сохранилось.

— Сперва он все отрицал, — покачав головой, сообщила Невес. — Мол, отключился, а потом обнаружил ее в таком состоянии. Потом он сказал, что несчастный случай. Играли с ножом, и случайно вышло.

Лок сосчитал раны — будто кровавые рты на белой коже. Перед тем как прийти сюда, он принял две дозы пандорфа. Все казалось ярким, ясным, далеким.