— Да, несчастный случай. Похоже, она упала на нож одиннадцать раз.

— Больше. Он ей еще и спину изрезал. Это и называется «впасть в раж», когда начал и не смог остановиться. На ноже только его отпечатки пальцев. Хоть парень вымылся, под ногтями осталась ее кровь. А под ее ногтями — лоскуты кожи, несомненно, от царапин на его предплечьях. Кажется, она сопротивлялась. Кого–нибудь еще привязать к делу просто нечем. И никаких свидетельств в пользу того, что парня подставили.

— А видео от шпионской камеры? — спросил Лок.

— Здесь? Не-а. Тот, кому наш герой платит за охрану, знает свою работу. Все чисто. Но я вытащила видео из городской сети, проследила путь с девушкой от клуба, которым заправляет наш милый мальчик. Оба вышли в два шестнадцать, вошли сюда спустя тридцать минут. Всего двое.

— Где он сейчас?

— В безопасности, живой и здоровый, — ответила Невес. — Никто его не достанет, и сам себе он не повредит.

— Да, парень наконец взял — и сделал, — сказал Лок.

Его мысли метались туда и сюда: дипломат прикидывал наилучший образ действий.

— Ты абсолютно уверена, что об этом не знает никто из местных? — спросил Лок.

— Никто — кроме нас и солдата, присматривавшего за ним, — заверила Невес. — Парень позвонил мне, я пришла и сразу изолировала место. А потом позвонила тебе.

— А как насчет людей Кандиду?

Жоэль Кандиду, завзятый карьерист, сменил несчастного Маларте на посту губернатора Камелота. Кандиду проводил время в заседаниях, постоянной доработке протоколов и правил, а управление городом отдал в руки чиновников и полиции капитана Невес.

— Я не хотела тревожить подполковника Кандиду мелкими глупостями, — ответила Невес.

— У тебя есть план. И не думай отрицать. Я сразу заметил. Тебе не терпится рассказать про него.

— А ты не думай отрицать, что снова в улете от этой дряни.

— Причем так высоко, что могу разглядеть твои мысли, — уточнил Лок. — Но, однако, не во всех подробностях. Так что рассказывай.

— Все просто. Мы заметем дело под ковер, а затем посмотрим, сколько даст сеньора Хон–Оуэн. Потому я и не сказала Кандиду. И никому другому.

— За исключением того солдата. А он удержит язык за зубами?

— Она, — поправила Невес. — Я ей доверяю больше, чем тебе.

— Тебе следовало бы улыбнуться, говоря такое. Тогда бы вышло почти смешно.

— Оно смешнее, если не улыбаться.

— Неплохой план и может сработать, — заметил Лок. — Хотя и не совсем так, как ты полагаешь. Кто она?

— Убитая? Беженка из Парижа на Дионе. Жила здесь с парой своих отцов. У нее были интересные знакомства. Думаю, их можно использовать, если уж мы хотим помочь мальчишке.

— Ага, так называемое сопротивление, — заметил Лок.

— И ты уже знаешь, надо же.

— Чего тут знать? Она подходящего возраста, из Парижа, наверняка была озлоблена нашими действиями и тем, что ее голубенькие папы не могут попасть домой… Она замечена в активных действиях? Или просто сочувствующая?

— Ее никогда не арестовывали, но я взяла несколько ее друзей, так что файл есть и на нее, — сообщила Невес.

— Легко видеть, что здесь могло бы произойти, — подумал вслух Лок. — Она вернулась вместе с мальчишкой. Но ее поджидал приятель из сопротивления, начался спор. Возможно, она хотела поступить правильно, пойти к властям и все рассказать. Ее друг узнал это, хотел убедить ее держать язык за зубами и разъярился, когда она отказалась. Ударил и лишил сознания парня, убил девушку.

— Что–то в этом роде, — подтвердила Невес.

— В точности так! А для полноты нашей маленькой истории нужен козлик отпущения.

— Ох, а он уже и есть.

— Ну ты и сучка, — с восхищением выговорил Лок. — Тебе же нравится такое!

— Только не говори мне, что тебе не нравится, — заметила капитан Невес, наклонилась, и оба поцеловались прямо над трупом.

Невес прокусила Локу губу.

Намеченный капитаном козел отпущения был самым младшим из рассерженных друзей погибшей девушки — как и она, беглецом с Дионы. Невес всего лишь увезла его, накачала наркотиками, он проснулся назавтра с жутким похмельем и весь в крови рядом с трупом, а солдаты уже били кулаками в дверь и требовали впустить. Делом занялась служба безопасности, потому что младший друг был связан с сопротивлением. Местное начальство и близко не подпустили. К слову, бедняк лишь изображал из себя героя сопротивления — сходил на пару собраний и обклеил пару стен, — но капитан Невес решила повесить на него нераскрытые случаи саботажа. Она сказала, что все получилось уж слишком легко — бери не хочу. А пока капитан устраивала дела, Лок отправился разговаривать с кающимся убийцей.

Невес спрятала его в квартирном блоке, который использовала для особых допросов. Он висел на ветке большого баньяна на западном краю леса, заполняющего купол, и был занят под нужды колониальной администрации. Невес услала прочь солдата, наблюдавшую за мальчишкой, а теперь караулившую у двери. Пол блока устилала обычная квазиживая трава, к стене был привинчен ряд параллельных фуллереновых поручней, с верхнего свисали зацепленные за одно кольцо наручники. Единственный предмет мебели — исцарапанный пластиковый стол. Обычно по комнате были разбросаны инструменты, но теперь на их месте появились фляги с холодной водой, чаем, кофе, поднос с засахаренными фруктами и аппетитные пирожки.