Берри Хон–Оуэн сидел на полу у окна, занимающего всю дальнюю стену комнаты, одетый в бумажный комбинезон. На плечах — одеяло на манер шали. Он глядел на кусок пола между своими босыми ногами, прядь сальных волос свесилась на лицо. Окно было из поляризующего стекла, со стороны комнаты оно казалось зеркалом. Лок увидел в нем свое отражение: подтянутый, элегантный, в темно–серых брюках и рубашке. Дипломат подошел и поздоровался, спросил, как дела. Берри пожал плечами.

— Это я сделал, — буркнул он, — О’кей? Я сказал полицейской, что не я, — но это я.

Капитан Невес накачала его транквилизаторами. Берри говорил монотонно, как робот, причем с очень слабым ИИ.

— Берри, тебе больше не нужно об этом беспокоиться, — заверил Лок. — Все в порядке — будто ничего и не случилось.

— Мама знает? Она заплатила, чтобы вы помогли мне?

— Мама ничегошеньки не знает. Это наш с тобой секрет, — сообщил Лок. — Ты и я против всего мира.

— Вы бы именно такое и сказали, если бы она платила вам, чтобы позаботиться обо мне. Вы разве не знаете? Она же шпионит за мной! И не потому, что переживает за меня. Она не хочет, чтобы я веселился!

— А ты от души повеселился с девушкой? — невольно вырвалось у Лока.

Он мысленно чертыхнулся и поспешил добавить:

— Но, Берри, не у тебя одного бывают такие проблемы. У нас всех ужасный стресс. Место здесь незнакомое нам, опасное, и здешние люди далеко не так дружелюбны, какими кажутся. И девушка эта, кстати, — участница сопротивления. Она стала близка с тобой не потому, что ты ей понравился, — а потому, что ее друзья посчитали тебя полезным. Она тебя использовала. Нет нужды винить себя за произошедшее. Давай скажем раз и навсегда: она — шпионка, пустое место, шлюха. И ее больше нет.

— Она была добра ко мне.

— Ну конечно. Это же ее работа.

Господе Иисусе и Гея, как же тяжело до него достучаться! Будто говоришь с кем–то, сидящим на дне колодца.

— Я ничего не помню. Наверное, я сделал это, но я ничего не помню, — выговорил Берри, глядя на Лока сквозь сальные космы.

С тех пор как Лок видел его в последний раз, парень изрядно разжирел. Он без перерыва гулял на вечеринках с избалованными, модно нигилистическими ребятами. Те улещивали его, как могли, потому что у Берри водились деньги и кое–какой — не очень большой, но полезный — вес в глазах колониальной администрации. Берри принимал кучу новых наркотиков в дозах, достаточных, чтобы сделать психопатом и слона. К тому же парень тяжело пил. Капитан Невес сказала, что у него еще и булимия. Он литрами глотал мороженое, чтобы тут же выблевать его наружу. Его глаза, казалось, утонули в слоях жира — налитые кровью белесые устрицы, мокрые от слез. От него воняло страхом — смрадом прогорклого масла с металлическим привкусом.

— Наверное, она отравила тебя. Они такое делают, — заверил Лок. — Она дала тебе наркотики, чтобы ты разговорился. Она отравила тебя, пыталась выведать твои секреты, ты сопротивлялся. Берри, это была самозащита.

— Она нравилась мне, — после долгой паузы произнес Берри.

— Ты опомнишься и забудешь ее.

— И что вы собираетесь делать теперь? — отвернувшись, спросил он. — Отвезти меня к матери? Рассказать ей о том, что я совершил?

— А ты этого хочешь?

— Ей наплевать на меня, — пожав плечами, ответил он. — Она пошлет кого–нибудь выпроводить меня, даст кредит и отправит подальше. А там мне придется заново обзаводиться друзьями.

Да, он раскаивался — но не из–за девушки. Он отчаянно жалел себя, боялся возможных хлопот и неудобств, невозможности развлекаться по–своему.

— Если ты хочешь остаться здесь, с друзьями, мы можем помочь, — заверил Лок. — Я помогу тебе справиться с этой небольшой проблемой, вернуться к прежней жизни. А со временем, возможно, и ты чем–нибудь поможешь мне.

Он еще несколько раз повторил то же самое другими словами, чтобы идея глубоко вошла в тяжелый ил мозга Берри, попросил обдумать хорошенько предложение. А потом оставил великовозрастного недоросля на попечении капитана Невес, взял буксир и отправился на Янус, в логово профессора Шри Хон–Оуэн. Лок не хотел требовать платы за услуги ни в какой форме. Как он сам объяснил Невес, quid pro quo — инструмент грубый, пригодный лишь для однократного использования. Гораздо лучше проинформировать профессора Хон–Оуэн, что ее сына вытащили из переделки, руководствуясь всего лишь вежливостью. Возможно, это побудит профессора оказать в будущем какую–нибудь услугу, а возможно, и нет — но зато появился повод глянуть самому на то, чем Хон–Оуэн занимается с тех пор, как она закрылась в лаборатории.

Ее исследовательские центры, управляемые небольшой командой фанатично преданных энтузиастов–ассистентов, выдавали достаточно продаваемых чудес, чтобы умиротворить Эуклидеса Пейшоту и надзорный комитет на Земле, но только сама Шри и ее ассистенты знали, чем же они занимаются на Янусе.

Лок держал информаторов в каждом городе системы Сатурна — мужчин и женщин, называющих себя друзьями Лока Ифрахима, пока он снабжал их взятками. Но информаторы не могли заглянуть в плотный туман взаимно противоречащих слухов о Хон–Оуэн. Лок не сомневался, что Эуклидес знает не больше. Возможно, губернатору было попросту наплевать на детали, пока деньги с открытий исправно капали на счет. Но Локу не было наплевать. Знание — сила, единственная, какой сейчас обладал Лок.

Эуклидес Пейшоту вознаградил рвение Лока в деле расследования преступлений Арвама Пейшоту постом главы Отдела особых поручений, небольшой команды спецов, расследующих трения между альянсом и дальними, исправляющих конфузы и просчеты и принимающих меры для избежания огласки. Хорошая, нужная работа, позволяющая Локу влезть буквально везде и всюду. Он отвечал лично перед Эуклидесом, мог свободно путешествовать в зоне контроля Великой Бразилии. Но привилегии и полномочия удовлетворения не давали. Лок понимал: он — всего лишь инструмент воли Эуклидеса, полезный, но мелкий слуга.