— Но я всего лишь хочу поговорить, — улыбнувшись в ответ, сказал Лок. — Какой в том вред?

Как Лок и предсказывал, переговоры скоро зашли в тупик. Бразильцы и европейцы выдвигали предложения, «призраки» сидели и зловеще молчали, а потом часами разбирали предложения буквально по слову, придирались, выдвигали абсурдные требования — и сводили предложения на нет. «Призраки» игнорировали Лока, но охотно заговаривали с другими дипломатами, расспрашивали о жизни и работе, без сомнения, надеясь увеличить свои познания о социально–экономическом и политическом устройстве Великой Бразилии и о городах на спутниках Юпитера и Сатурна. Конечно, бразильцы и европейцы пытались делать то же самое. Но хотя «призраки» отчаянно хвастались боевыми качествами своих людей и кораблей и своей готовностью пожертвовать всем ради будущего, открытого великим учителем и вождем, но — про свой город и жизнь его населения они поведали на удивление мало.

Однако опыт Сары Повоас, энергичный оптимизм Идриса Барра и Свободных дальних не дали переговорам сорваться. Лок наблюдал за всем, анализировал сильные и слабые стороны каждого игрока, его привычки и настроение, манеру обращаться, нападать и отступать, ощущал силу, взаимное влияние. Лок честно пытался объяснить суть и радость этой человеческой игры капитану Невес, которая скучала и злилась, наблюдая за тем, как час за часом проходят в разговорах ни о чем, без малейшего продвижения в какую–либо сторону. Невес видела гордиев узел, Лок — живую паутину, напряжение интриги, бурлящий котел возможностей.

Свободные дальние приходили в отчаяние от тактики «призраков», но не решались в открытую выступить против них — отчасти, наверное, из солидарности. Как–никак, дальние должны держаться вместе. Но, конечно, большую роль играл страх. Свободные были горсткой изгнанников, живущих рядом с агрессивным тоталитарным культом. Однако Свободные, очевидно, хотели убедить бразильцев и европейцев в своей легитимности, нащупать общую почву, чтобы, основываясь на ней, в будущем разработать мирный договор. Лок все сильнее убеждался в том, что смог бы уцепиться за надежды и страхи Свободных, убедить их открыть секретный канал связи с властями альянса, вести переговоры без влияния «призраков». Если бы удалось провернуть интригу, Лок, несомненно, приобрел бы немалый престиж — а потом, возможно, заработал бы немало денег.

Да и в любом случае, чем еще тут заниматься?

Но прямо подходить к Идрису нельзя. Сара и Сада мгновенно почуют неладное. А вот Мэси Миннот… Все знают, как она не любит Лока Ифрахима. Он ведь однажды пытался ее убить. Так что с Мэси можно общаться без риска возбудить подозрения. Тут никому и в голову не придет предполагать двойную игру. На третий день после общего ужина Лок отыскал Мэси на платформе у полюса станции–шара. Мэси глядела на залитую синим светом пропасть, где летали и смеялись Свободные дальние, гонялись за мячиком и друг за другом, отскакивали от стен, облетали опоры, неслись туда и сюда.

— Я все еще не понимаю правил игры, — пожаловался Лок.

— Тот, кто с мячом, должен как можно быстрее передать его другим, — не глядя на дипломата, объяснила Мэси.

— И все?

— И все.

— Вижу, вы не играете, — заметил Лок.

— Я пробовала. Но я не настолько быстрая. Я торможу игру.

— Как «призраки» — переговоры?

— Мистер Ифрахим, это не слишком тонко. Вы теряете хватку.

— Я думал, мы уже достигли той стадии, когда можно опустить словесные увертки, — заметил Лок.

Мэси угрюмо и настороженно — как обычно — посмотрела на него.

— Если хотите выяснить, отчего «призраки» ведут себя так, — спросите у них самих.

— Ясно, что они хотят всего лишь похвастаться своей силой и решимостью, — сказал Лок. — А заодно позаботиться о том, чтобы ваши друзья не получили выгоды от переговоров. Обидно, правда?

— Простите? — произнесла Мэси.

— Ваши друзья здесь, потому что они захотели быть здесь. Они поверили в то, что они — фронтир человеческой эволюции. Передовое слово, зерно, из которого вырастут тысячи утопий. Но вы–то здесь случайно. Вы сумели как–то наладить свою жизнь. И, честное слово, я этим поражен и восхищен. Вы гораздо крепче и предприимчивей, чем я полагал. Но разве вы по–настоящему хотите именно такой жизни?

— А разве хоть кто–то из нас получает то, чего хочет по–настоящему? — спросила Мэси. — Мистер Ифрахим, как насчет вас? Думаете, вас достойно наградят после всех ваших трудов?

— После трудов я уйду в отставку. Мы с капитаном Невес вернемся на Землю. Мы поженимся, откроем консультационную фирму в Бразилиа. Мисс Миннот, вы когда–нибудь бывали в Бразилиа? Некоторым не нравится климат. Мол, слишком сухо и жарко. Для других слишком многолюдно. Но если хватает денег, Бразилиа — хорошее место для жизни.

— Уверена, вы будете счастливы, — сказала Мэси.

— Я не был на Земле с самой войны. Я очень скучаю по ней.

— Мистер Ифрахим, почему бы вам не сказать прямо, чего вы хотите от меня? Или вы явились только для того, чтобы глумиться?

— Вы полагаете, я задумал что–то гнусное? — осведомился Лок.

— Судя по моему опыту — да.

Лок улыбнулся наивной колкости. Мэси ему без малого нравилась. Шри Хон–Оуэн однажды спросила, верит ли он в судьбу. Конечно, трудно не верить в то, что нельзя управлять местом и временем своего рождения. Возможно, это и есть судьба или просто случайность. Но сама жизнь — всего лишь то, что ты сам решил из нее сделать. Однако так и хочется поверить, что именно судьба переплела жизни Мэси Миннот и Лока Ифрахима в двойную спираль — как у ДНК. Ветви, дополняющие друг друга. Светлая и темная половины. Мэси — тень Лока.