Ей уже не было больно, но по ночам она стонала, уткнувшись головой в деревянную стену светлицы, и постоянно повторяла одни и то же слова: 'демон, демон, демон....'.

Она спасет этот мир, она освободит несчастный кривичский народ от болотного демона, она отомстит за всё.

Зимой, используя замерзшие болота я отправил послов на Вистулу. В диких, непроходимых лесах в верховьях Вислы проживали больше трех десятков крупных родов песьеголовцев, называемых мною лютинами. С этими родами была налажена неплохая торговля, они уже несколько раз давали своих добровольцев в мои походы, но все таки заключить с независимыми родами какой либо союз у меня не получалось. Этим людям не нужен союз ни с кем, они находясь в непролазных чащобах и чувствуют там себя вполне спокойно, и воюют только между собой, мстя за какие то непонятные древние обиды своим соседям. Кроме того эти людишки очень активно использовали преимущество нахождения на древнем торговом тракте между Сарматским (Балтийским) и Скифским (Черным) морями.

Издревле торговля между разными народами что жили по берегам двух морей шла по реке Вистула далее лесными трактами и горными перевалами до верховий реки Днестр и вниз к греческому морю. Однако пришли тяжелые времена и теперь не могут людишки в волчьх шкурах держать древние торговые пути. Верховья Днестра и горные тропы надежно удерживают сотни больших и малых родов грозного вождя гепидов Ардариха. Эти пути вновь станут свободными только после того, как уйдут проклятые богами гепиды вслед за своими соседями в теплые края в долину реки Данубис. Рано или поздно, но все народы идут к заветным римским границам, там есть богатая торговля и очень плодородные земли. Рано или поздно все уйдут, все кроме лютинов, так бывало ранее, так будет и впредь. Они не живут ни торговлей ни даже землепашеством, народ в волчьих шкурах живет охотой и лесными дарами, а врагов своих встречает острыми копьями и тяжелыми топорами.

Многие смелые и сильные вои, устав сидеть в непролазных болотах уходят из родных лесов и нанимаются к вождям соседних родов. Ранее все вои ходили к великому царю Воломиру, но случилось так, что и грозный волк умирает от зубов более молодого и более сильного самца. Такой молодой самец появился в ближних краях, и имя ему Чеслав. Уже не десятки, а сотни воинов ушли на север, что бы наняться в дружину Чеслава, и вот теперь опять пришли посланцы с великими дарами к вождям и воеводам, с просьбой отпустить охотливых людей в новый поход рикса Чеслава, которого ведуны зовут 'северным вильфом', то есть 'белым волком'.

Чеслав платил хорошо всем охочим до битв, и в этот раз вожди пообещали прислать по весне в земли царя Чеслава своих воинов общим числом не менее трех сотен человек.

Весной, как только успокоилось море я направил быстроходную чайку на Готланд к брату. Требовалось перехватить его, пока этот прото викинг не надумал пойти в еще какой либо дальний поход. Мне нужны люди, я собираюсь идти в степь. Но поход будет необычным. Я не буду гонятся за воинами на быстроногих скакунах. Я изгоню их стада как можно дальше от воды, а значит и от своих границ.

За зиму мои мастеровые на клепали сотню десяти весельных речных ладей. В каждую ладью можно с комфортом с приличными припасами продовольствия и снаряжения разместить до пятнадцати воинов и четверку коней. И вот эти быстроходные ладьи должны будут как саранча заполонить все притоки днепровские. Тысячи изготовленных самострелов попадут в руки моим воинам и я собираюсь сделать все, что бы кочевники боялись приближаться к реке. Я буду вести самую настоящую американскую войну.

Когда то на заре зарождения американской государственности огромные кучи добровольцев носились по прериям и отстреливали бизонов. Зачем они это делали? Да все просто, эти самые браконьеры просто лишали миллионный народ индейцев кормовой базы и вынуждали несчастных аборигенов помирать от голода, или спасаться бегством от завоевателей в новых землях. Как потом оказалось, эти новые земли были просто безводной пустыней.

Вот и я придумал коварный, но такой понятный для всех 'просвещенных западников' план войны, я буду уничтожать саму основу степной прото государственности. Нападая со стороны реки мои воины будут бить болтами пасущиеся у воды стада, а потом поджигать степь и спокойно убегать от разъяренных кочевников на быстроходных судах. За одно лето я планирую нанести серьезный урон экономике аланских вождей и сделать так, что бы их рода боялись приближаться к границе лесо-степи. Что бы они кочевали как можно дальше от моих границ, а потом можно попробовать совершить зимний поход. Такой поход давно напрашивался, но не было повода, а теперь пойдем в степь зимой и попробуем разорить крупные становища у Днепра. Требуется сделать так, что бы аланские вожди откочевали от Днепра как можно ближе к гуннским степным границам. А там, если проглядят боги, то возможно начнется новая алано-гунская война.

Тактика вытеснения, или как бы сказали наши 'самостийни' соседи - 'тактика жабьячых стрыбкив'. А что, ведь 'просвященные европейцы' нормально смотрят, когда 'освободители' в форме с тризубом под руководством пиндосовских советников варварским способом уничтожают местное население и инфраструктуру на Донбасе. Просто разрушают все, до чего могут дотянутся их гаубицы и минометы. Нужно уничтожить школу, на сука сепар получай, нужно больницу, ну и туда пару залпов, а ещё трубопроводы, электростанции, очистные сооружения, мосты. Все, что предназначено для обеспечения жизни простых людей.

Зачем они это делают?

Вы наивные думаете, что они просто промахиваются, мол руки у них из заднего прохода растут, да?

Нет, вы не правы.

Это продуманная и тщательно спланированная тактика, тактика вытеснения мирного населения с территории подлежащей окупации. Это освобождения Донбаса от населения. Согласно этой тактике точно так же как и индейцы, сепары просто должны будут бросить свои родовые земли и свалить в рашку, если им так нравится 'русский мир', то пусть валят на все четыре стороны. А на очищенные от населения территории придут новые люди, проверенные веками галичане и львовяне, и заметьте никаких партизан тут уже не будет, ведь они свалили к своему 'клятому диктатору'.