Разгромить второй кочевой стан с налета не получилось. Мои конные выдвинулись к лагерю, обстреливая становище из тугих гуннских луков а когда из стана выскочила почти сотня защитников и понеслась на врага, то мои всадники просто прискакали к берегу. А на берегу уже были выстроены две сотни арбалетчиков. Стреляли мы двумя плутонгами (шеренгами) как во времена Петровских войн, только вместо ружья у воинов в руках был арбалет.

Первая шеренга целится и бьет налетающих врагов болтами, после чего приступает к заряжанию оружия. В это время вторая шеренга выходит на два шага вперед, целится и бьет по врагу. И так шеренга сменяет шеренгу создавая сплошной дождь из каленной смерти.

Враги тоже стреляли из своих луков, но создать какую либо угрозу моим воинам у них не получилось.

Когда вражеские всадники потеряв половину своих воинов стали отступать из за спин стрелков вылетела конная полусотня и кинулась преследовать убегающего врага. Битва завязалась уже у самого вражеского становища. Как оказалось в кочевьях с луков стрелять умеют не только женщины, но и дети. Поэтому пока добежали до кочевья мои пехотинцы, множество воинов из моей конной полусотни уже получили по несколько охотничьих стрел в свои тушки.

Конные воины рубились на саблях с вражескими всадниками. Которые были вооружены вообще разномастно. Часть кочевников имели луки. Часть копья и шиты. Поэтому битва была окончена только после того как мы более менее удачно сумели осуществить пару залпов из арбалетов.

После чего была проведена стандартная зачистка кочевья, поджигание степи, уничтожение огромного стада баранов и коз и оказание помощи нашим пострадавшим воинам.

Странное дело, но я там еще в 20-м веке когда учился в школе почему то думал, что все кочевники это такие брутальные мэны, что в основном разводят коней, ну или крупный рогатый скот. А по факту получается, что местные кочевники, это в основном козопасы, или козлопасы. Кони и коровы тоже были, но очень уж мало.

Многие из кочевников успели на конях сбежать в степь и Радомир требовал немедленно идти к третьему порогу, пока там не подготовили достойную встречу. Я как ни странно понял, что именно третье кочевье для нас будет не простым. Не получится нам его разгромить с налета. Да возможно мы пошумим постреляем, да и уйдем ни с чем.

Но воины раззадоренные такой быстрой победой все таки требовали не тупить.

Поэтому переловив трофейных коней, мы приступили к преодолению порогов. А это было не просто. Сами островные пороги тянулись почти пять километров и нам приходилось с определенными предосторожностями тащить корабли по земле, прицепив на веревки по шесть коней к каждой чайке. При чем все это время несколько десятков моих воинов рыскали по степи, высматривая врага. Это самый опасный момент, когда мы не просто вытащили корабли на берег и не можем уйти на воду. Мы устали так, что уже рука не могла удержать меч. Кроме лошадей каждую ладью тащили еще с десяток батраков.

А поскольку опыта таких диверсионных рейдов у нас было мало, то мы с дуру подожгли степь еще до того как прошли порог. И вот сейчас мы с натугой тащим корабли и до рези в глаза всматриваемся в дымящуюся степь. Ветер постоянно меняет свое направление и иногда прямо на нас налетает огромнейший столб дыма, после чего не было видно вообще ничего.

Тут как говорится 'хорошая мысля, приходит опосля'. Все воины, что были запряжены в веревочные петли чихали, кашляли и втихаря гундосили про умственные способности своих командиров.

Кося, не отрицаю, а что вы хотите от простого комбайнера, я вам что начальник библиотеки?

У меня опыта то с гулькин нос. Это если ты настоящий князь или царь, то у тебя с детства приставленные учителя и тренеры. Тебе с самых малых лет рассказывают сотни баек про великие и удачные походы, а также про всякие там военные хитрости. И когда такой юноша вступал в управление своим леном, или княжеством, то это был ужа готовый средневековый руководитель с приличной теоретической подготовкой. А у нас с Радомиром такой подготовки нет, ибо мы с ним одного поля ягоды, то есть голытьба.

Успокоился и с облегчением вздохнул я только тогда, когда взошол на ладью после спуска кораблей на воду.

Всю дорогу до следующего порога мы разделили силы. Я со своими кораблями шел прижимаясь к правому берегу, а Радомир прижимался к левому берегу реки.

На суше носились по степи несколько десятков конных воинов, поджигающих степь.

Мы были как вестники апокалипсиса. За караваном речных судов в небо поднимался сизый дым горящей степи. А степь горит красиво, иногда она вспыхивает как пороховой заряд в тех местах, где мало воды и трава успела превратится в солому, а иногда в тех местах, где участки степи были заболоченные и имели множество низин, огонь гулял справа налево и обратно обходя заболоченные участки. Древняя степь больше походила на травяное море, в отдельных местах трава доставала почти до пояса, и вот теперь вся эта трава пылала ярким пламенем. Это в общем то бесполезное занятие, так как на месте горелой степи уже после первого же дождя полезет новая трава, а через десять дне тут можно опять пасти стада, но сам факт. Мне нужен сам факт мести, я должен показать соседям и в первую очередь себе, что не стерплю нападения на свои земли и буду мстить, мстить любыми способами, пусть даже такими непродуманными и малоэффективными.

К следующему порогу мы шли почти три дня и услышали огромный шум с далека. Звенящие водопады образовывали третий тоже длинный примерно в два километра порог. Два не пять, но именно на этом пороге расположилось самое большое становище. Как оказалось при нашем подходе становище уже было свернуто и кочевники ушли в степь. А на берегу осталась целая сотня прилично одетых и вооруженных воинов.

Конные воины мрачно всматривались в проплывающие на реке корабли, они понимали, что тратить боезапас сейчас абсолютно бесполезно. Мы старались держатся на середине реки и не решались пристать, но вот все команды розданы и наши ладьи медленно пошли к берегу.