–  Где мой сын? – Властно спросил он.

Двое не торопились с ответом, подошли к столу и сели по разные стороны Т-

образного продолжения начальственного рабочего места. Портфели разместились перед ними, на широкой столешнице.

–  Доставлен в вашу машину, - ответил правый, отстегивая застежку на портфеле.

–  Черниговский-Зубов? – Уточнил князь, успокаиваясь и опираясь ладонями на подлокотники кресла.

–  Там же, - произнес тот же мужчина.

–  Значит, здесь мне более делать нечего, - подытожил его сиятельство и встал из-за стола, шагнув в сторону выхода из кабинета.

–  Наш господин хотел бы, чтобы вы с нами побеседовали, - остановил его на половине пути голос второго мужчины, до того молчавшего.

Странно, но тон отражал полное равнодушие к его, князя, решению на эту просьбу. И невольно насторожившись, его сиятельство решил остановиться, не дойдя до порога двух шагов.

– Ваш господин может позвонить мне лично или прибыть в гости. Мой дом всегда открыт для его визитов. – Убрав так и прорывающееся нетерпение, все же успокоился Черниговский и проявил легкое любопытство. – Разве что нечто срочное?

– Нам доверено расследование вооруженного грабежа банка «Шелихов и партнеры». Вам же известно, чьи это деньги?

Князь знал. Потому князь все еще был в бешенстве от событий этого дня.

–  Это провокация, - облизав губы, озвучил его сиятельство версию его клана. –

Речи о вооруженном ограблении и быть не может. Мой сын достаточно богат, чтобы не желать чужих денег, да еще столь экстравагантным путем. Его беспамятством воспользовались, и я не желаю слышать иные трактовки этого события.

–  Ваше сиятельство, вы не могли бы занять место за столом? – Попросил тот, что был справа. – Право слово, беседа не стоит того, чтобы стоять на ногах и сверлить друг друга взглядами. Тем более, что расследование уже завершено.

Последнее предложение князя заинтересовало в достаточной мере, чтобы вернуться на прежнее место.

–  Кто подставил моего сына? – Оперевшись локтями о столешницу и сцепив руки в замке, потребовал ответа Черниговский.

Мужчина слева неспешно распахнул свой портфель и положил перед своим лицом несколько листков отпечатанной на принтере бумаги, сцепленных скрепкой,

поискал глазами нужный момент в тексте и начал чтение.

– «Ограбление должно было произойти в среду. Я и мой сопровождающий

Черниговский-Зубов Павел должны были убедить принять участие в грабеже

Шуйского Артема, Быкова Михаила, Егорова Дмитрия, Захарова Афанасия и иных под предлогом вступления в закрытый клуб, учрежденный моим прадедом и иными.

Ограбление обязано было сорваться, участников должны были схватить. Под угрозой смерти и повешения, мой род получил бы власть над Егоровыми

(примечание: промышленный кластер в Раменском) и Захаровыми (владения в

Крыму), обещав спасение от суда и плахи. Быковых и Зубова было решено отдать в расход для подкрепления угрозы. Зубова венчать в тюрьме на клановой девушке и шантажировать внуком его отца. За жизнь Шуйского отец хотел стребовать…

–  Это что еще такое? Что за бред?!

–  Записано со слов Черниговского Антона.

–  Вы смели его допрашивать?! – Взыграла в князе дикая ярость.

Даже не содержание допроса имеет значение, а крушение вековой традиции!

– Ни в коей мере. Мы провели беседу с Антоном. Он пожелал нам все добровольно рассказать.

–  Я отзываю своей властью все его слова. Он ничего не говорил, вы ничего не слышали. – Жестко произнес князь, а листы в руках у второго истаяли пыльной дымкой прямо в воздухе.

–  Просим вас сохранять спокойствие, - поднял он руки в примирительном жесте.

Заодно продемонстрировав наделяющий перстень с императорским гербом. И

князю пришлось уняться.

–  Какого принца вы представляете?

ИСБ было вотчиной шести-семи цесаревичей – сыновей и внуков императора,

традиционно пытающихся проявить себя на мужской работе.

–  Наследного, - серьезно кивнули ему.

Князь удержался от того, чтобы фыркнуть – все они считали себя наследными,

стараясь выслужиться и заработать репутацию правителя, а император все равно делал выбор по своему разумению.

Мужчина справа выудил из портфеля точно такую же стопку распечатанных листов – будто заранее знали реакцию князя. Но продолжать чтение с того же места он не стал.