Шрифт:
После такого ответа послы 24 ноября оставили Вильну и поспешили в Ригу, где передали слова Гедимина [73] . Папские легаты, потерпев полную неудачу в своей миссии, покинули Ливонию и вернулись обратно во Францию [74] . Но тем не менее союз, заключенный ливонским духовенством с Гедимином в 1323 г., остался действительным. Только рыцари не хотели признать его, так как литовский князь, как говорили они, не принял христианства. Поэтому крестоносцы после удаления папских легатов из Ливонии немедленно возобновили свои военные действия против Гедимина: они теперь с особенным рвением стали грабить и разорять владения литовцев, перехватывать людей и послов князя, посылаемых в Ригу, одного даже повесили. За эти поступки рижский архиепископ отлучил Тевтоно-Ливонский орден от церкви, а рыцари со злости напали на Ригу, и в Ливонии снова началась междоусобная война. Но архиепископ и магистрат города, опираясь на силы Гедимина, с успехом отражали нападения крестоносцев.
73
Отчет об этом посольстве к Гедимину, составленный тем же монахом, который доставил папе грамоту литовского князя, сохранился и дошел до нас. Из него, между прочим, видно, что Гедимин тогда же чрез своего тиуна делал строгий розыск о виновнике этой мистификации.
74
Некоторые ученые допускают, что грамоты, писанные к папе от Гедимина, не искажены, а написаны так, как диктовал литовский князь, и вообще не усматривают особой мистификации в этом деле со стороны рижского архиепископа и рижского городского магистрата, но мы при изложении сего события придерживаемся мнения проф. В.Б. Антоновича, который на это дело иначе смотрит, и, как кажется, вернее.
В то же время сам литовский князь, чтобы вернее иметь успех в борьбе с Тевтоно-Ливонским орденом, вступил в родственную связь с королем польским Владиславом Локотком. В 1325 г. Гедимин выдал свою дочь Альдону (в крещении Анну) за его сына Казимира, наследника польского престола. В качестве приданого за дочерью Гедимин возвратил 20 000 пленных поляков.
Следствием этого родственного союза была борьба поляков и литовцев с рыцарями, которая продолжалась с небольшими промежутками почти шесть лет. В 1331 г. борьба эта кончилась страшною битвою под Пловцами. Тут рыцари потерпели решительное поражение. После этой битвы Тевтоно-Ливонский орден долго не мог оправиться. Он волею или неволею должен был помириться с литовским великим князем; по крайней мере, в течение 10 лет мы не видим борьбы его с Гедимином. Что же касается до исхода борьбы ордена с архиепископом и г. Ригою, то с ними он помирился пред Пловцкою битвой. В 1330 г. ливонский магистр Эбергард фон Мунгейм признал полную независимость Риги, обязался не строить, как прежде было, в черте города Риги укреплений и дал слово восстановить за свой счет все городские заводы и постройки, разрушенные рыцарями [75] .
75
Рыцари помирились с архиепископом и магистратом г. Риги с тою целию, чтобы иметь более возможности вести борьбу с Гедимином и поляками; но и там дело кончилось для них плохо: они, как мы сейчас видели, были разбиты наголову под Пловцами.
Отношение Гедимина к русским удельным князьям. По отношению к русским удельным князьям умный литовский государь держался совершенно иной политики, чем к тевтоно-ливонским рыцарям. С рыцарями Гедимин или сам лично вел борьбу, или поручал ее своему знаменитому зятю Давиду Довмонтовичу; с русскими же князьями Гедимин почти никогда не ссорился и старался избегать столкновений. Раз только мы и видим, что Гедимин вступил в борьбу в самом начале своего княжения с галицко-волынскими князьями: с Андреем и Львом Юрьевичами, правнуками Даниила Романовича; но к этому понудила его не жажда завоевания, а желание оградить пределы своего государства от вторжения галицко-волынских князей, так как галицко-волынские князья, состоя в союзе с прусскими крестоносцами, первые напали на владения литовского князя. Но, как видно из летописей, нападение кончилось для галицко-волынских князей очень плохо: Андрей и Лев Юрьевичи должны были уступить Гедимину Подляхию с городами: Берестьем, Дрогичином, Мельником, Бельском и др. [76] Правда, у литовского хрониста Стрыйковского есть еще рассказ о борьбе Гедимина с русскими князьями, именно: под 1321 г. у него весьма подробно рассказано о походе литовского князя на Волынь и Киевскую землю и происшедшей затем битве на р. Ирпене, где будто бы русские князья потерпели решительное поражение, после чего Волынь и Киев присоединены были к Литовскому княжеству. На основании этого рассказа, помещенного в хронике Стрыйковского, все историки новейшего времени признали Гедимина одним из воинственных князей литовских и самый рассказ внесли в свои исторические сочинения, как факт несомненно исторический, но, как теперь оказывается, Гедимин никакого похода не делал на Волынь и землю Киевскую, и самая битва на р. Ирпене есть плод фантазии Стрыйковского [77] .
76
Некоторые ученые относят этот поход Гедимина к 1316 г. и при этом говорят, что в сие время был галицко-волынским князем Юрий Львович, внук Даниила Романовича, который и погиб в одной битве с литовским князем.
77
Профессор Киевского университета В.Б. Антонович в своей докторской диссертации: «Очерк истории вел. Литовского княжества» основательно исследовал и доказал несправедливость летописных сказаний о завоевании Гедимином Волыни и Киева в 1321 г. Правда, ему возразил в своих «Заметках по истории Литовского государства» проф. Дашкевич, но мы придерживаемся мнения проф. Антоновича.
Действительно, Волынь в последний год княжения Гедимина отошла к Литве, но только не тем путем, каким представлено у Стрыйковского. Она присоединена была чрез женитьбу сына Гедимина Любарта на дочери последнего волынского князя Льва Юрьевича Буше [78] . Что же касается Киева, то он присоединен был к Литовскому государству только при сыне Гедимина Ольгерде, после того как Ольгерд на р. Синие Воды (Синюхе, притоке Южного Буга) в 1362 г. нанес решительное поражение трем подольским татарским темникам, от которых зависел Киев.
78
Так ее называет Нарбут; но такого женского имени в православной церкви нет, а дочь Льва Юрьевича, как известно, была православная; по всей вероятности, имя Буша есть сокращенное имя Лукерия. Лукерия у простого русского народа называется Луша, а иногда и Буша.
Таким же мирным путем, как Волынь, присоединены были Гедимином к Литовскому государству еще следующие русские удельные княжества:
Витебское княжество. Сын Гедимина Ольгерд в 1318 г. женился на единственной наследнице последнего витебского князя Ярослава Васильевича, по смерти которого он получил в наследство его княжество.
Княжество Полоцкое. Эта область разделена была на две части: одна часть ее с городом Полоцком уже при Витене была присоединена к Литве, а другая около 1323 г. Последний князь этой второй части Полоцкой области Василий добровольно отдался во власть Гедимина, был его другом и очень часто исполнял дипломатические поручения литовского князя.
Княжества: Пинское, Туровское и Минское также мирным путем были присоединены к Литовскому государству Гедимином. Правда, в источниках об этом ясно не говорится, но ни слова не говорится и о походе его на эти княжества; а между прочим, мы видим, что в конце княжения Гедимина области эти уже принадлежали Литовскому государству.
Таким образом, при Гедимине русские удельные княжества, вошедшие в состав Литовского государства, приобретены были мирным путем, исключая только Подляхии, отнятой Гедимином у галицко-волынских князей, но эта область была не чисто русская, она состояла из покоренной южной части ятвяжской земли.
Упрочивши свою власть над вышеозначенными русскими уделами, Гедимин задумал подчинить своему влиянию еще две русские области, именно: Псковскую и Новгородскую. Но этому намерению его помешал московский князь Иоанн Даниилович Калита.
Историческое значение великорусской или московской народности. Столкновение Гедимина с Иоанном Калитою за Псков и Новгород. В настоящее время народ русский, по некоторым особенностям в языке, характере, нравах и обычаях и отчасти типу, делится на три части: белорусов, малороссов и великорусов, или ветвь московскую. Белорусский народ в древности составляли славянские племена: кривичи, древляне и дреговичи. Малорусский же: поляне, северяне и родимичи. Великорусский, или московский: смесь славянских племен с финскими – весью, мерею, муромою, мещерею и др. Смесь эта, давшая начало великорусской, или московской, ветви, составилась еще в доисторические времена Русского государства.
Первоначальное образование Русского государства, как известно, произошло из соединения первых двух ветвей русской народности, то есть белорусов и малороссов. Но Русское государство, образовавшись из этих двух ветвей, не могло явиться стройным, крепким и могучим политическим организмом с абсолютною монархическою властью, грозною для внешних врагов; почему?
Белорусы и малороссы, как известию, страстные любители личной свободы, доходящей до произвола. Свобода эта прежде всего проявляется в семейном быту белорусов и малороссов: каждый член семейства до тех пор только и повинуется старшему члену семьи, или хозяину: отцу, брату, дяде и т. п., пока бывает мал, но как только делается взрослым, так сейчас требует раздела и, получивши его, становится самостоятельным и независимым лицом. Если кто долго жил в Белоруссии и Малороссии, тот не мог не видеть, что вышеозначенные явления в сих областях постоянно повторяются: там, как только малые члены семьи – сыновья, племянники или другие родственники, находившиеся под опекою, – подрастут и сделаются совершеннолетними, сейчас требуют отдельных хат и надела земли;