В далеком лесном мире дико и свободно живут народы Лис, Ланей, Волков... и Скашей. Гордые жрецы и жрицы проходят инициацию через боль и смерть. Они не боятся ходить черными тропами смерти.Живут... Жили, пока не пришли из-за моря жестокие завоеватели, нетерпимые в вере в единого бога. И в лесах не стало черноглазых воинов и жрецов. Руины остались на месте потаенных храмов.Но не так-то просто уничтожить знающих пути смерти. И вот уже среди беловолосых пришельцев рождаются дети с черными глазами. Эти чужаки пугают светлоглазых верных единого бога. Этих детей нужно убить. Куда пойдут они, скрываясь от ненависти соплеменников? Вернут ли свой дом?Какой станет кровавая легенда о Живущих на ветрах?
Живущие на ветрах
Александра Хортица
Первая жизнь. Живущие на ветрах
В краю средь лесов и пастбищ когда-то народы жили,
про них говорили - люди, живущие на ветрах.
Смуглы и черноволосы, жестки и жестоки были,
и верили в тьму-богиню, не зная, что значит - страх.
Они почитали птицу, рожденную в новолуние,
чьи когти - острее стали, чьи перья - серпов острей.
Их храмы полны секретов и яростных жриц-колдуний,
которые знали тайны туманов, птиц и зверей.
Их жертвы кровавы были, их гибель не устрашала,
они не боялись боли, не знали усталых снов.
Богиня погибших с честью опять в их мир воскрешала,
и кроме ее величья не чтили других богов.
Дыша поднебесным ветром, они улетали в небо
на крыльях могучей птицы, и видели свысока
как движется время быстро, как быль уходила в небыль,
как тенью чужой покрылись далекие берега...
– Мой йанг, беда идет в ночи на черных кораблях.
– Йанг-йи, не бойся, не кричи - сильная наша земля...
– Мой йанг, беда уже снесла сто стран в чужих краях.
– Йанг-йи, ты словно не жила? Иль это смерти страх?
Плывут золотые лодки, волну режут острой грудью,
сердца приходящих с ними готовы дотла гореть.
Пришли с кораблями звери-не звери, но злые люди,
несущие побережью разруху, огонь и смерть.
В развалинах храм Богини, кровавит гранит ступеней,
на стенах - не роспись, тени погибших стоят у стен.
В руках у живых храмовниц серпы - боевые леи,
в глазах у храмовниц - ярость, в сердцах у храмовниц - тлен
Пришельцы в больную веру крестом с косой перекладью,
мечом да проклятьем гонят, а кто не согласен - враг.
Нарушен узор столетий, подернулись ряби - гладью,
покой и свободу верным, а всех остальных - в овраг.
На бронзовокожей деве рисунки, металл и шрамы.
Как крылья, серпы летают, метя со двора чужих.
Спиною к сестре прижалась на входе родного храма
послушница - лишь десяток осталось таких в живых.
– Йанг-йи, нам не сдержать напор, у них - длинней мечи.
– Дитя, идем, спина к спине, и если страх - кричи.
– Йанг-йи, мне завтра будет год, как я пришла сюда.
– Не будет, дева. В эту ночь - конец твоим годам.
Золотоверхие храмы, златоволосые дети,
небыстрый заморский говор, и кожа, как снег, бела.
Летают под небом ветры, уходит за летом лето,
забыты легенды прочно, важны у людей дела.
Как белые злые звери, проходят пришельцы мимо,
летят золотые лодки, смывается кровью прах.
Все то, что приносит время, совсем не преодолимо.
Остались в легендах люди, живущие на ветрах.
В отвар из тимьяна с мятой добавить щепотку перца.
Получится слишком горькой и пряной такая смесь.
Горячая примесь тени в лазурных глазах младенцев.
Хранится былая раса в крови у рожденных здесь.
На ветках - большие птицы, чернее, чем ночь и сажа,
их вопли - как звон металла, как крик боевых серпов.
Летают ночные тени, летает ночная стража.
У скольких детей сегодня проснется былая кровь?
– Йанг-йи, я видел странный сон, я знал тебя тогда.
– Молчи, так не зови меня, накличется беда.
– Йанг-йи, иначе не могу. Ты будешь мне сестра.
– Йа-мэй, братишка, будем ждать. Придет и нам пора...
Jang - жрец и этап обучения
Jang-Ji - жрица-ученица, обращение к жрице, равной или младшей
Ja-May - приветствие, согласие, благословение
Первая жизнь. Jon-Khere. Первый обряд Ашк
<