— Извиняюсь, товарищ Будённый, ослаб. Товарищ Троцкий послал меня с секретным заданием — вывезти в Москву, через линию фронта, одного беляка, очень важного для Советской республики. Я уже и выследил его, и схватил, и в аэроплан усадил, да только одолели меня. Их семеро было, а я сплоховал…

— Бывает, товарищ Котов. Что делать-то сбираетесь?

— Да вот подшили тут меня, и ладно. Назад мне надо.

— Беляка того искать?

— Ну да… За ним сам Корнилов аэроплан высылал, чтобы в Ростов вывезти.

— Ишь ты его! — подивился Будённый. — Важная, видать, птица!

— Вот эту птичку мне и надо словить. Двину в Ростов, там товарищи из Донкома помогут…

— Ага… Ага… — покивал Будённый. — Ну до линии фронта мы тебя подбросим…

— …А дальше я уж сам!

РСФСР, Москва.

Три эшелона подряд, составленные из цистерн с английским бензином, стали для большевиков настоящей манной небесной. Страна Советов, почти удушенная, сделала судорожный вдох.

Поднять из руин производство на британских подачках было нельзя, но хоть как-то насытить технику, стоявшую колом, получалось.

Жесточайшие лимиты позволяли экономить бензин и масло, но ленинский «роллс-ройс» да пару «паккардов», возивших Троцкого и Сталина, заправляли без разговоров.

Иосиф Виссарионович покинул Кремль ещё днём, а сейчас, когда опустились сумерки, Лаврентий вёл машину улицами Замоскворечья. Сталин пригляделся. Кажется, тот самый дом.

— Приехали, Лаврэнтий.

«Паккард» мягко затормозил, и от неприметной арки тотчас же отделилась фигура человека.

Замерев на секунду, он уверенно пошагал к машине.

Это был генерал Стогов.

— Садитесь, — повёл Сталин головой в сторону заднего сиденья.

— Благодарю, — чопорно ответил генерал, усаживаясь.

Водитель привычным движением вооружился и вышел «прогуляться».

Стогов хмыкнул.

— Не ожидал я, что встречусь с комиссаром вашего ранга вот так.

Наркомнац оскалился.

— Жизнь полна нэожиданностей, Николай Николаевич!

— Можно вопрос?

— Спрашивайте.

— Когда вы поняли, что Авинов — не тот, за кого себя выдаёт?

— Пожалуй… В начале сэнтября. Тогда же я узнал настоящее имя… хм… шпиона. Утечка произошла. Больше не утечёт, Лаврэнтий всё исправил, хе-хе… — Поймав в зеркальце недоумевавший взгляд генерала, нарком пояснил: — Есть человек — есть проблема, нэт человека — нэт проблемы.

— Понятно… И вы… ничего не предпринимали столь долгое время? Два месяца! Знали, что рядом с вами белогвардейский разведчик, и… терпели его присутствие?

Сталин ухмыльнулся.

— С сэмнадцатого года я дэржал в голове два варианта развития событий. Как в азартной игре: ставил и на «красное», и на «белое». Мнэ важнее выигрыш, Николай Николаевич.

— А на кону — власть… — задумчиво проговорил Стогов. — Это важно — то, что вы не переметнулись к нам в последний момент, убоявшись поражения, как бывает с натурами нестойкими и слабыми.

Сталин не стал даже кивать. К чему подтверждать очевидные вещи? Покрутив папиросу между пальцев, он дунул в мундштук и закурил.

— Угощайтесь, — предложил он.

— Благодарю. — Генерал взял папиросу. — «Лира»… Надо же… Я уже и забыл, что такие бывают… Бывали.

Табачный дым скоро заполнил весь салон.

— Бывали, — сказал Иосиф Виссарионович. — И ещё будут. Вот списки военспецов, которых привлёк Троцкий. Кто пошёл от безысходности, кто, как Брусилов, принял революцию. С этими господами просто, их можно переубедить, пристыдить, напомнить о чести и прочих дворянских штучках… Не морщитесь, Николай Николаевич! Чтобы победить в этой войне, вам надо быть политиком, а все политики — циники. И вот второй список. Здесь те, у кого семьи в заложниках. Эти перейдут на сторону белых сразу, как только убедятся, что их родные в безопасности, и «кожаная сотня» Троцкого или ЧК не достанут их. Тут адреса и прочее. Только учтите: постепенность тут неуместна! Как только Троцкий обнаружит, что спецы начали пропадать, он тут же усилит меры бэзопасности.

— Безусловно, безусловно, Иосиф Виссарионович. Спасибо вам большое за офицеров.

— Нэ за что, Николай Николаевич…