Интервьюер: А может ли быть так, что только Евхаристия и больше ничего? И церковь, и храм все равно становятся общиной, семьей. Такое возможно?

Митрополит Варнава: Прежде всего евхаристическая жизнь, и только она рождает все остальные виды деятельности на приходе, тогда они рождаются естественным путем.

Интервьюер: Только Евхаристия, или еще и личность священника здесь играет какую-то роль?

Митрополит Варнава: Личность священника играет большую роль. Если священник смиренный и как бы растворяет свое «Я» в благодати Божией, то Божия благодать подсказывает нужный путь, нужную дорогу священнику. Народ хочет видеть рядом с собой лишь одного человека – смиренного, молящегося, который их будет любить. Именно этого требует народ от священника.

Интервьюер: Смиренность и активность священника совместимы? И если да, то как это должно быть?

Митрополит Варнава: Если священник будет смиренным, то всегда найдутся вокруг него люди, которые будут ему помогать и восполнять его. Один из секретов – это множество мирян, сотрудничающих со священниками. Вчера вы видели главу администрации. Каждое воскресенье он ходит в разные храмы своего района, чтобы увидеть народ. Еде он еще увидит людей, кроме как не в воскресенье, не в храме. Все мы встречаемся в храме. Он тоже чадо Церкви, тоже верующий человек. И народ видит своего избранника, его усилия, его работу и помогает ему.

Интервьюер: Владыка, приходится ли Вам лично общаться с прихожанами, со школьниками из соседней школы, исповедовать их и как часто?

Митрополит Варнава: У нас очень хорошая связь с системой школьного образования, и каждый год мы организуем семинары преподавателей Закона Божьего на базе нашей митрополии. И мы всегда хотим, чтобы у нас был открытый диалог, открытое общение со школой. Исповедую я очень мало, не успеваю просто физически. Но общение с людьми бывает всегда и везде, потому что при посещении общественных мероприятий, на литургии мы всегда все вместе. И священники и простой народ не разделены ничем, мы всегда сидим за одним столом.

Интервьюер: Какое влияние на жизнь Церкви в Греции оказало вступление в Европейский союз?

Митрополит Варнава: Церковь должна всегда помнить, что послание Евангелия и правда Воскресения – это предложение миру изжениться. Это предложение всегда существовало в мире враждебном, негостеприимном. Не всегда мир встречал Церковь восторженно с пальмовыми ветвями. Наши святые – мученики, свидетельствовали о Христе и потеряли жизнь. Церковь наша есть Церковь мучеников. Наш Христос – распятый Христос. Мы не должны об этом забывать. В любой ситуации, в любых условиях мы должны помнить об этом. Это послание правды, жизни, красоты, свободы, воскресения при любых условиях.

Интервьюер: Владыка, спасибо большое за интервью.

Священник Константин Влецис, настоятель храма святых Апостолов, Элладская Православная Церковь (г. Салоники).

Интервью И. П. Рязанцеву, М. А. Подлесной.

«Лично я понял с детских лет, до того как стал священником, что все мы есть одна единая Церковь. Священник должен рано это понять, он должен понять, что твой приход – это все».

Интервьюер: Батюшка, позвольте для начала задать личные вопросы…

Священник Константин: Если смогу ответить.

Интервьюер: По возможности. Когда и где Вы родились? В какой семье? Какое получили образование и где? Как складывалась Ваша духовная жизнь?

Священник Константин: Я родился в Салониках 2 марта 1961 г. Вырос в семье священнослужителя. Нас было семеро детей, большая семья. Отец мой был священнослужителем, и все дети прихода были его детьми, потом вы поймете, почему я на этом акцентировал внимание.

В Греции женщины стеснялись исповедоваться мужчине-священнику, поэтому они приходили, рассказывали свои грехи матушке, моей маме. Дверь нашего дома всегда была открыта, и все прихожанки исповедовались у нее. Рассказывали, а потом просто шли к батюшке за разрешительной молитвой. Наш дом был базарной площадью. Все проходили через наш дом. Еще его можно было бы сравнить с колхозом, потому что на нижнем этаже шла катехизация детишек, на среднем была церковная школа, а выше – дом самого священника. Дети, которые не могли разместиться на первых двух этажах, могли подняться к нам домой на третий этаж, и тогда там также начиналась катехизация детей. Я тогда не совсем осознавал все, что происходит. Это я сейчас понимаю, когда у меня самого уже семья.