– Всё сказал?

– Нет. – Я помолчал, но мысль, на самом деле, оборвалась. – Курица твоя не сгорит?

– А сколько прошло? – Заволновалась кошка.

– Без понятия. Мы так увлеклись, что я потерял чувство времени.

Ляля выкатила палкой глиняный шар из костра. Стукнула по нему, проделав дырочку и проверила готовность мяса заостренным концом палочки.

– Готово. Надо будить Антоша.

– Замечательно, не заметили, как время прошло за интересным занятием.

Я поднялся и тронул змея за хвост. Тот лениво открыл один глаз.

– А?

– Пойдем, Ляля обед приготовила.

– Из чего? – Спросил змей.

– Из птицы местной. Пахнет, пальчики оближешь.

– Жорж! – Раздался за спиной голос кошки, посчитавшей, что я никак не угомонюсь.

– Это форма речи. Я не хотел издеваться над тем, что у Антоша отсутствуют конечности. – Ответил я кошке, затем обернулся и шепотом произнес для Антоша. – У нее фобия развивается, что ты можешь бросить нас. Хочет, чтобы я вел себя с тобой, как с капризной девчонкой. Скажи, мы мужики, всегда найдем способ договориться между собой? Нам ведь не надо быть осторожными в выражениях? Ты – змей, я – макака, хотя по мне, то лучше бы шимпанзе. Верно?

– Верно, но извращаться в формах оскорблений тоже не стоит. Надо так относиться друг к другу, чтобы, когда каждый из нас научиться ходить сквозь миры, у нас все равно осталось желание быть вместе.

– Красиво сказано. Чувствуется, что ты не просто спал. Пойдем, пора утолить голод физический. Я там еще штуки сладкие на десерт надергал, кто-то должен отведать их первым.

– Ты намекаешь на меня? – Заволновался змей.

Я театрально заржал.

– Шутка, как бы я понял, что они сладкие? Больше часа прошло, а я еще живой и даже поноса нет.

– Жорж, про свою физиологию давай после еды. – Ляля расколола глиняный шар на две половинки. Получились две тарелки. – Извиняюсь, но посуды на всех не хватает.

– Мне она не нужна. – Произнес змей. – Положите мою долю на лист этого растения.

Он сорвал с дерева широкий лист и положил его на землю. Я поделил птицу поровну на три части. Мясо было душистым и нежным, не хватало только соли. После основного блюда, мы с Антошем перешли на десерт из местных фруктов. Ляля попробовала, но есть не стала.

– Очень непривычно, как бы не заработать проблемы с желудком.

– Ну, ничего страшного, нам больше достанется. Мужикам еды больше надо, как добытчикам. Завтра, думаю, на мамонта пойти. Или червей накопать, тоже белок.

Ляля рассмеялась и положила мне руку на ногу.

– Ну, прости, ты самый серьезный мужчина. Если бы мы попали в мой мир, то ты там был бы вне конкуренции.

– Зачет. А вот если бы ты попала в мой мир, то моя мама подумала, что мне все-таки удалось наколдовать, чтобы наша кошка превратилась в женщину.

– Ты серьезно колдовал?

– Это было давно, в старших классах, когда я не знал, как подкатить к девчонке, я всерьез считал, что проще превратить нашу Маньку в женщину.

– Бедняга.

– Это все гормоны.

Я подкинул веток в затухающий огонь. Сытый змей снова скрутился пирамидкой, водрузив голову на ее вершину. Его глаза выражали умиротворение.

– Кажется, в этот раз я не ошибся с миром? – Произнес он довольно.

– Да, местечко райское. – Согласился я. – Стоит задержаться здесь на сутки. Неизвестно, что предстоит нам в следующем мире, так что лучше быть морально подготовленными и физически подкрепленными.

– Нашу троицу это место прокормит в течение всей жизни. – Кошка оценивающе оглядела окружность гор. – Давайте договоримся, если у нас все получится, и мы сможем вернуться домой, то чтобы не забывать про нас, будем время от времени встречаться здесь, разводить огонь и запекать еду. Может быть, уже семьями.

– Отличная идея. Хотя забыть про нас получится только при прогрессирующем склерозе. Если мы с Лялей не научимся ходить по мирам, то на тебе, Антош, будет лежать ответственность за то, чтобы собрать нас в кучу.

– Я согласен.

– Эх, угощу я вас шашлычком, пивком, настоечкой на кедровых орешкам, м-м-м. Ты, Антош, точно оценишь. А тебе, Ляля…

Я не успел договорить, чем бы я угостил ее, как со всех деревьев, что росли вокруг нас, разом вспорхнули птицы. Тысячи пестрых пернатых шумно поднялись в воздух и закружились над нашими головами.