— Пойдем, — коротко приказал муж, вытаскивая меня из постели. — Держись за меня.

Скайгард придерживал меня, пока мы шли по лестнице.

В зале ярко горел камин — наверное, в него добавили камней. Стало жарко. Рядом с камином стояла скамеечка, которую я раньше не замечала. Видно, она служила подставкой для ног. Зачем же она еще нужна? Но мой муж отчего-то сморщился, когда увидел ее.

О чем хочет поговорить свекор? Я так устала, так слаба, мне хотелось поскорее лечь в кровать и хоть немного отдохнуть.

— Подойдите, дети, — сказал старший лорд.

Сказал негромко, но от его голоса мурашки побежали по коже. Он злился... Нет, не так: он был в ярости.

Скай шагнул вперед, увлекая меня за собой.

— Ты предупредил жену о том, что выходить за стены замка с наступлением сумерек нельзя?

— Да, отец.

— Он предупредил тебя о том, что после заката солнца ты не должна выходить в сад? — спросил он меня.

— Да, — подтвердила я, опустив голову. — Простите, что подвергла опасности себя и вас. Такое больше не повторится.

— Я очень рад, Ри, что ты осознаешь свою вину, — проговорил лорд Ньорд почти ласково, но отчего-то сделалось еще страшнее. Вовсе он не был рад, он был жутко, страшно зол.

— Доченька, я забочусь только о твоей пользе. Строптивые и дерзкие девушки приносят много горя своей семье. Ты строптивая, дерзкая и упрямая — опасное сочетание. В твоей хорошенькой головке должны пребывать только мысли о терпении, почтении и уважении к мужу. Ты согласна?

Сейчас у меня совсем не было сил спорить.

– Да.

— «Да, отец!» — с нажимом поправил он.

— Да, отец, — покорно проговорила я, пусть только отпустит меня. Какой глупый, бессмысленный разговор, ведь я уже попросила прощения.

— Уверен, ты не будешь держать на меня зла за маленький урок. Пойми, все это ради твоего блага.

— Отец! — прервал его Скайгард. — Не сегодня! Она едва держится на ногах!

— Ничего, ведь на ногах ей стоять и не придется.

Что? Не понимая, о чем он, я вскинула голову. И отшатнулась. В руках старший лорд держал плетку, которую, видно, до этого прятал за спиной.

— Встань на колени, Ри, — мягко, словно любящий отец, проговорил он. — Обопрись локтями на скамейку. Скай, уверен, для первого раза достаточно будет пяти ударов.

Я невольно отступила, не веря своим глазам. Они ведь не всерьез?

— Отец! Она и так достаточно наказана!

— Сын, все ради ее блага. Вспомни, как я наказывал тебя, когда ты был ребенком. Только благодаря мне ты превратился в сильного и уважаемого лорда, достойного занять мое место.

— Пожалуйста, не надо, — прошептала я.

Нет, это неправда. Этого не может быть! А ведь мама предупреждала, что непокорных жен наказывают...

— Встань на колени, Ри, — устало сказал Скай, принимая из рук отца плетку.

— Не надо, Скай...

Он мягко надавил мне на спину, принуждая опуститься. Я задыхалась от жара, исходящего от камина, рука болела, словно в нее продолжали вгрызаться зубы пискуна, ноги дрожали. Я не могла сопротивляться. Но и слез моих вы не дождетесь!

Скайгард принялся медленно распускать шнуровку на платье, обнажая спину. Сейчас плетка ударит по моей незащищенной коже. Я опустила голову на сложенные руки и зажмурилась, готовясь к боли. Плетка надо мной рассекла воздух.

А потом я услышала удар. Сначала даже удивилась: почему не чувствую боли? А потом поняла. Скайгард хлестнул по ножкам скамейки, не тронув меня, и откинул плетку в сторону.

— Думаю, она усвоила урок, отец! Если подобное повторится, я... сам выберу подходящее наказание.

Я все не решалась поднять головы, так и сидела, спрятав лицо. Наверное, муж подумал, что я помертвела от страха, и молча поднял меня на руки.

— Я отнесу ее в нашу спальню и сам поговорю с ней завтра.

Я заметила, что лицо старшего лорда побелело от гнева. Уверена, он не ожидал от сына подобного непослушания, но сейчас сдержался, ничего не стал говорить, только холодно кивнул. Как бы он ни был недоволен Скаем, все же не станет ронять его авторитет в моих глазах. Однако я не сомневалась: лорд Ньорд обязательно припомнит мне этот случай. Зато по крайней мере сегодня я избежала порки.

Скай довольно небрежно сгрузил меня на кровать, вид у него был сумрачный. Размолвка с отцом огорчила его.