Шрифт:
— Сто пудов. Никуда теперь не денется, — ответил Бек, двигаясь по следу Валентина. — Снег нетронутый. На раз отыщем.
Игорь и Батон обходили с флангов. Вдруг Бек остановился. Следы пропали. Перед ним было девственно-чистое снежное покрывало. Он не понимал, куда подевалась жертва. Тупо таращился на последний след оставленный Валентином.
— Что там?! — спросил его Игорь.
— Я…. Я не догоняю, куда он делся, — ответил Бек. — След пропал.
— Как это пропал? — отозвался Батон.
— А так. Взял и пропал.
— Эй, вы! — послышался откуда-то сверху голос Валентина.
Бандиты начали водить стволами, ища цель.
— Я мог бы оставить ваши туши мёрзнуть тут до весны, — продолжал Валентин. — Но не буду этого делать.
— Это кто у нас такой борзый? — возмутился Бек.
— У вас есть возможность заработать гораздо больше, чем предложили за мою голову, — произнёс Валентин.
— Старые песни. Мы это тысячу раз слышали, — ухмыльнулся Батон. — Как о жизни речь заходит, чего только не предлагают.
— Покажись, — сказал Игорь. — Хорош трепаться.
— Ну, чё? — спросил Колян. — Где ты там?
Бандиты двинулись вперёд, стараясь разглядеть Валентина в кронах деревьев. Его нигде не было. Бандиты побродили по лесу пару часов и бросили бесполезное занятие. Валентин исчез.
Синяя «Дэу» отчалила от подъезда пятиэтажки, оставив Батона в одиночестве. Он был расстроен неудавшейся охотой. Монгол — шеф ОПГ, будет в ярости. Терзаемый мрачными мыслями, вошёл в тёмный подъезд. Опять какая-то сволочь выкрутила все лампочки.
«Узнаю кто, ноги сломаю», — подумал Батон.
Замёрзший доводчик с трудом закрыл тяжёлую металлическую дверь, но лязга о дверную коробку не последовало.
Батон начал подниматься по лестнице. Ему показалось, что кто-то проскочил в подъезд в момент закрытия двери. Он достал ствол из-за пазухи, прислушался. Тишину нарушало только его дыхание и приглушённый звук телевизора из ближайшей квартиры.
«Грёбанная нервотрёпка», — Батон убрал ствол обратно.
Каждодневное ожидание ареста за «добрые дела» выматывало, как морально, так и физически. Его кореша давно ждали дела, после которого смог бы жить припеваючи и по закону. Но такой радости судьба не предоставляла.
Батон поднялся к своей квартире, открыл дверь. В этот момент в темноте что-то шевельнулось. Сильный удар по шее отправил Батона по ту сторону сознания. Очнулся бандит от стакана холодной воды, выплеснутого в лицо.
Батон сидел на стуле напротив включённого компьютера. Он был плотно связан удлинителем. Ствол лежал перед ним. Кто-то стоявший за спиной, положил руку на плечо. Батон вздрогнул.
— Привет, — сказал Валентин на перворечи, но передумав общаться на ней, перешёл на родной язык. — Привет, — повторил он.
— Кто такой? — спросил Батон, пытаясь разглядеть гостя.
— Вот кто, — Валентин включил на компьютере видео о крушении гидроплана, указав на своё фото появившееся на экране.
— Он умер, — сказал Батон.
— А вот и нет. Я — жив. И я — наследник концерна. Кто поможет мне вернуться к рулю, будет в шоколаде.
— По ушам не езди, — сказал Батон.
— Узнай у тех, кто послал за мной, в чем дело. Тогда поймёшь. Только аккуратней спрашивай, а то без башки останешься.
— Где гарантии, что не кинешь?
— Никаких гарантий, кроме честного слова. Надумаешь, приходи туда, где меня ловили. Сроку один день. Кстати, заглянул в холодильник. Котлеты, суп, хлеб и кефир не ищи, я всё съел. Удачи….
С этими словами Валентин разрезал ножом удлинитель и тихо выскользнул из квартиры. Батон ещё долго сидел перед компьютером, смотря, идущие друг за другом ролики о Валентине и его отце.
ТЕЧЕНИЕ
Клярский просматривал на ноутбуке отчёты за квартал. Кликал с файла на файл, сверял прибыль с предыдущим периодом. Из селектора послышался голос секретарши:
— К Вам акционеры.
— Пусть войдут, — ответил он.
В кабинет вошли двое пожилых мужчин в черных костюмах. Это были Римов и Фрейман. Они поздоровались, сели в кресла напротив Клярского.
— Могу обрадовать, — улыбнулся Клярский. — Прибыль стабильно увеличивается, но расходы те же.
— Мы не за этим, Всеволод, — отозвался Римов.
— Аномалия в лесу, — произнёс Фрейман.
— Не понял, — удивился Клярский. — Какая аномалия?
— Не придуривайся, — хмуро сказал Римов. — Ты знаешь, о чем мы. Зоозащитники, наши люди. Хотели миром, но видать не получится. Упёртый ты очень.