— Так, — встал Вит и поднял прут и, протянув Риону, скомандовал: — Рисуй.

— Щас, — скрестил на груди руки чаровник. — Чтобы ты мне тоже лицо облизал? Обойдешься.

— Дурак ты, тариец. Дураком и помрешь. Скоро, — пообещал чернокнижник.

— Господа колдованцы, — снова закричал Казум. — Вы это… сами к Пелагее дойдете, али еще какие покойники надобны? Кладбище на юго-востоке, но если копать надумаете, Шугара вот, кликните, — мельник обернулся — Шугар грустно посмотрел на вилы.

— Рисуй, обещаю не облизывать, а сразу обглодать,— Вит сделал шаг к Риону, но парень вместо того, чтобы взять прут стал снова стягивать силу, сжимая и разжимая пальцы.

— Третью жертву, как раз, нужно принести на юго-востоке, — сказала я, — Чтобы все было как в тот раз.

Вит обернулся, посмотрел на меня так, что… Не знаю, как. Так на меня никогда не смотрели, ни парни-односельчане, ни Рион с Михеем, ни Тамит, ни Дамир. Он посмотрел так, словно видел нечто важное. На самом деле значимое. Я — Айка Озерная — вдруг стала важна. А может, не я сама, а сказанные слова? Или капля темной крови?

Какая разница? Я подняла руку к горлу, и Вит едва заметно поморщился.

Спина снова зачесалась, а темный лес показался почти родным, почти уютным.

Чернокнижник бросил прут в пыль и быстро пошел по дороге, как раз в сторону Казума и его помощника, те сразу решили, что у них есть дела поважнее и желательно подальше отсюда. На перекрестке остались сиротливо лежать вилы.

— Ах, ты ж, — высказался Рион, — ты куда? Просветите, господин кудесник, нас недалеких!

— А ты, господин чаровник, сперва реши, чего больше хочешь, прикопать меня в бочке с солью или выслушать.

Рион выругался и бросился следом, появившийся в его ладонях шарик голубоватого огня с тихим хлопком исчез. Не знаю, видел ли Вит, но для меня это был ответ.

На юго-востоке Волотков действительно было кладбище, когда мы появились, чернокнижник стоял среди нескольких десятков могил и вертел головой. Боюсь, местные могут решить, что мы действительно настолько охочи до покойников, и не гнушаемся и разорением могил. Интересно, нас сразу препроводят на костер или подождут утра?

— Ну, что он там делает? — спросил Рион.

— Ищет табличку «Осторожно, совершается жертвоприношение. Просьба не мешать», — ответила я.

— Было бы неплохо, — ответил Вит и присел рядом с одним из памятных знаков.

— Думаешь, здесь будет так же, как в Хотьках? — спросил меня Рион.

— Если в ваших Хотьках, вызывали демона, то да, — ответил чернокнижник, выпрямляясь, — Вот поэтому кровь и просыпается. И во мне, и в Айке. Кто-то взывает к ней.

— Демона? — с каким-то детским восторгом переспросил Михей. — Настоящего дасу?

— Самого, что ни на есть, настоящего,— клятвенно пообещал стрелку Вит.

— Так чего ты бесишься, когда прыгать от радости должен, — чаровник пересек первый ряд могил, отчего-то поежился и пошел дальше.

Я посмотрела на покосившийся знак Эола на ближайшем, темном потрескавшемся дереве и табличку с парой скупых строк, мне потребовалось несколько минут, чтобы прочитать:

«Орьке-прачке, старой лисе, да примет ее Эол. От дочери».

И дата смерти, более десяти лет назад. На соседнем памятном знаке не было даже таблички, видимо не расщедрились, или на момент установки грамотных в селе не нашлось.

Я снова почувствовала чужой недобрый взгляд, но оборачиваться не стала, все равно там никого нет. Как там сказал Вит? Кровь просыпается? Кошка согласно рыкнула.

— А вы, тарийцы, действительно думаете, что мы демонов хлебом и солью встречаем, ну или кишками и кровью? Девственниц кидаем?

— Ну, с чего-то пошел род кудесников, — не остался в долгу Рион.

— Лучше тебе не знать, с чего. С кого. Дасу берут все, что хотят, не спрашивая разрешения. И мало того, — на этот раз Вит смотрел прямо на чаровника, — там, где они появляются, не остается ничего живого. Издержки магии, так сказать.

— Давайте уедем, — попросила я. — Прямо сейчас, возьмем и уедем.

Словно отвечая на мои слова, вдалеке пророкотал гром. Мы забрали головы, небо на востоке стремительно наливалось чернотой. Нет, сегодня у местных с костром точно не срастется.

— Поздно… Развели разговоры, — убитым голосом проговорил Вит. — Можно уже никуда не ходить.

Налетевший ветер, предостерегающе зашуршал листьями склонившегося к ограде дерева. Почему-то их шелест показался мне злым предостерегающим шепотом. Они повторяли: