Она говорила и говорила, скорее всего, оттого, что раньше ее никто не слушал. У нас кузнец тоже, как выпьет, его на откровения тянет, и все скабрезные. Вот и ее тянуло, хотя пьяна она была не от вина, а от осознания происходящего, от вседозволенности.

— Эта несчастная деревенька со всеми ее жителями не перевесит блага, что ожидает нас. Люди глупы и…

Воздух наполнился напряжением, оно было солоновато на вкус, сушило губы и заставляло волосы потрескивать. Эол ударил снова. Огненный язык лизнул землю, сквозь камень, я ощутила ее вибрацию за миг до того, как грохот снова перевернул внутренности и заставил их враждовать.Рука Лиски дрогнула, и острие прочертило на моей щеке тонкую обжигающую линию. Я чуть согнула руку в локте.

— Ты тоже глупа, и он быстро в этом убедится, не обольщайся.

По тому, каким тоном она произнесла «он», я поняла, что она имеет в виду, как минимум, самого Эола.

Земля дрожала, белая вспышка все еще стояла перед глазами, влажная серость возвращалась крайне неохотно.Второй удар Эола. После третьего будет поздно. Кошка прижала уши и изготовилась к прыжку, ее мышцы дрожали, и я ощущала их дрожь, как свою.

Ну, где же Вит? Сам же говорил, что приход в наш мир дасу всегда сопровождает непогода, а уж не заметить два раза ударившую в одно и то же место молнию не смогли бы даже Михей с Рионом. Тогда, где же они? Или… Мысль заставила замершее сердце забиться быстрее. Или уже некому замечать и приходить.

Где-то там этот «мэтр», ушедший то ли за жертвой, то ли за шилом, Залом, и кажется еще Теир.Кошка раздраженно рыкнула. Правильно, не сейчас. Сейчас надо думать о себе.

— Ты сорвала нам второй ритуал, — лезвие остановилось у глаза. — Я убивала и за меньшее.

Так себе признание. Пованивает, по мне гордиться тут особо нечем.

— Ты знаешь, ему, — она опять выделила слово голосом, — все равно — два глаза у тебя или один? — она нажала на блестящее от дождя лезвие.

Острие вошло в кожу под глазом, боль ударила в голову, ослепляя. Кошка прыгнула. Нет, не так. Кошка, обернувшись серой лентой, скользнула в руку, растворяя онемение, и наполняя вялые мышцы силой. Все-таки, Лиска что-то почувствовала, или ее зверь видел моего. Одна капля темной крови, против другой. Она замешкалась. Всего на один удар сердца. Но мне хватило, я подняла тяжелую руку и вцепилась в лезвие, отводя его от лица.

Лиска взвизгнула, выворачивая клинок. Но я и не старалась его удержать. По ладони и лицу текла кровь. Серый зверь, что жил во мне, перетек из руки в позвоночник, посылая силу всему телу. Не знаю, на что это было похоже. На обливание холодной водой поутру, когда на тебя с размаху опрокидывают бадейку из колодца, дыхание перехватывает настолько, что не можешь даже кричать, воздуха не хватает…

— Ссссс, — я едва не прикусила язык.

Девушка замахнулась снова. Я схватила ее за руку, приподнимаясь и стараясь смахнуть воду и кровь с глаз. Снова громыхнуло, на этот раз в отдалении и как-то обижено и ревниво. Обычный гром, вряд ли имеющий отношение к ритуалу.Руки дрожали, тело все еще было ватным, но я с лихвой восполнила это злостью. Настоящим и эфемерным рычанием. Желанием причинить этой зеленоглазой такую же боль, как и она мне. Зачем ей два глаза? Вряд ли для «него» это имеет значение.

Я оттолкнула ее от себя, приподнимаясь с могильного камня.

— Залом! — закричала рыжая.

Мы с кошкой рычали. Она была готова драться даже с превосходящим ее численностью противником. Я не разделяла столь яростного стремления, но… момент для отступления и бегства уж очень неблагоприятный.Мужчина, может, и был юродивым, но не был глухим. Он появился справа, вынырнул из пелены дождя и, схватив меня за волосы, опрокинул обратно на чужую могилу. Я выпустила руку Лиски, извернулась, а кошка... Кошка вцепилась ему в запястье. Вцепилась моими зубами.

Кто-то всхлипнул…Солоноватый привкус крови во рту. Сердце стучало в ушах.

Залом не закричал, скорее удивился, насколько может удивиться, такой как он.. Замахнулся и ударил второй рукой меня в лицо, разбивая скулу. Я упала, стукнувшись виском о камень, ноги и задница оказались на земле. Лиска еще что-то верещала, но из-за шума дождя было не разобрать что, или это звенело в голове.

Я упала и увидела ее. Босые ноги, перемазанные землей, льняная юбка, платок на плечах, волосы, обычно забранные в пучок, растрепались и повисли мокрыми прядями. Усталое лицо казалось в раз постаревшим. Но видимо для ритуала, внешность жертвы не имела значения.

— Пшшшш,— просипела я.

«Пелагея! — вот, что это означало. И еще я хотела добавить: «Беги!». Но ничего не вышло, кроме шипения.

Женщина трясла головой и явно не понимала, где находится. В отличие от меня на нее отвар елики тратить не стали.Залом дернулся и, зашипев от боли, схватился за бок. Схватился за появившуюся там рукоять смутно знакомого ножа. Зеленоглазая замолкла. Из серой хмари дождя появился Вит, такой же серый и такой же злой, лишь глаза горели алым.

— Кровь дасу! — взвизгнула Лиска, а я едва не рассмеялась, какой музыкой прозвучали для меня эти слова.

Эол, как я была рада видеть его в эту минуту. Именно такого ужасного в своей не человечности.

Кровь дасу! И если бы могла, я бы сейчас бросилась ему на шею. Кошка замурчала, полностью разделяя желание. На что я там злилась? На то, что он мне шею сдавил и щеку облизал? Эол, какую только ерунду, ты вкладываешь мне в голову…

Лиска замахнулась ножом. Какой неуклюжей она казалась по сравнению с кудесником, какой нелепой и злой. Что-то тонкое и хлесткое сорвалось с его пальцев и ударило девушку. Рыжая взвизгнула, на светлой коже предплечья расцвели алым две полосы. Она упала на соседний могильный камень, без таблички и без знака Эола. Ее зверь, ее ласка верещала едва ли не громче хозяйки. Эол, я на самом деле это слышу?