Кошка пошевелила ушами.

— Повезло Витторну. Ему всегда везет.

— Не отставать, — рявкнул Вит, и Кишинт развел руками.

Мы снова сосредоточились на дороге. Я старалась смотреть только под ноги, на взлетающий и опадающий от каждого шага прах, слушать шумное дыхание мага за спиной, видеть перед собой Миру и чернокнижника. Идти. Не поворачивать голову и не смотреть по сторонам. Даже если очень хочется, даже если в светлом мареве что-то мелькнуло, и очень хочется потереть глаза, чтобы унять резь от разливающейся вокруг белизны.

— Мы у исхода пути, — обнадежила нас притвора.

И тут же впереди закричала Оле. Горько, протяжно, с надрывом. От испуга кричат совсем не так, скорее это походило на…

— Отец! — запричитала она.

На стенание. На плач по давно умершим.

— Стой! — кто-то из солдат, я не видела, кто именно, попытался преградить ей дорогу.

— Не дайте ей сойти с тропы, — голос притворы был подобен льду, что намерзает на крышах домов каждую зиму. Острый, скользкий, твердый.

Но Оле его уже не слышала, она поднырнула под руку воина.

— Оле?! — крикнул Кули, вовремя перехваченный молчаливым лучником.

Молодая женщина согнулась, словно собиралась прыгать с высокого берега в прозрачную ледяную воду.

Никто бы не успел ей помешать, никто, кроме мага. Струя чего-то прозрачного, похожего на кипяток из котелка, сорвалась с руки Кишинта и хлестнула девушку наотмашь. Причитания оборвались, сменившись тихими всхлипами. Оле кулем свалилась обратно на дорогу, зажимая лицо руками.

— Дураки, — высказалась притвора.

Я насторожила уши, в одном из них что-то премерзко зажужжало.

— Она же говорила, что ее отец умер? — прошелестел Рион.

— Да. Именно поэтому он и здесь, в мире мертвых, вернее не совсем он, — Вит отцепил от себя Миру и скомандовал: — Выводи нас отсюда, быстро.

— Поздно, кудесник, они уже учуяли вас, как свора голодных псов всегда чует кровь раненой добычи. Скажи спасибо своему другу.

— Я что, должен был позволить ей прыгнуть? — растерялся Кишинт.

— Да, — кратко ответила притвора, не трогаясь с места, остальные благоразумно промолчали. Оле плакала, закрыв лицо руками и только глухо повторяла: «Отец, отец!»

Жужжание в ухе приблизилось, казалось, где-то неподалеку пчелиный рой.

— Да что это такое? — выругался Тиш, как и я, разворачиваясь к источнику звука.

Безмолвно обнажились мечи, старые и тусклые, и какие-то потрескавшиеся в этом мире. Кули тонким голосом уговаривал сестру встать, дергая за безвольную руку. Мира спряталась за Вита, Рион переводил взгляд с одной стороны дороги на другую, а вот Михей удивил, не сделав ни одной попытки коснуться арбалета, лишь смотрел в туман своими голубыми глазами…

— Выводи, — процедил чернокнижник, поднимая руку.— Или я вбухаю сюда столько магии, сколько не снилось и магистрам в Велиже. И тогда сожрут не только нас, но и тебя, просто не смогут остановиться.

— Сожрут? — истерично переспросила Оле, поднимая голову.

Лучше бы она этого не делала. Кули с криком отшатнулся. Я не знаю, чем ее приложил Киш, но правая сторона лица девушки теперь выглядела, как кусок сырого мяса. Волдыри, съежившаяся кожа, будто ее и в самом деле ошпарили кипятком. Я бы орала так, что услышали бы и в Солодках. Она же лишь закусывала губу и трясла головой.

Жужжащий звук раздавался со всех сторон.

— Выводи или… — чернокнижник не закончил, они вместе с притворой посмотрели на меня.

Украдкой, вскользь, но посмотрели. Остальные, увлеченные разглядыванием мира мертвых, этого не заметили. Кто вообще замечает такие мелочи в ожидании жужжащей смерти? Я заметила только потому, что всю жизнь от всех ждала чего-то такого… чего-то неправильного, как сказал Рион.

Притвора зарычала, и ее рык совершенно не понравился моей кошке. Мне. Губа задралась, и я зарычала в ответ.

— Там… там… там… — Грес указал в туман, меч в его руках ходил ходуном. — там Зуб и… Хош и Осук... Рэйвен, они же умерли! Та тварь их убила!

Оле, покачиваясь, встала на ноги.

— Чего застыли? — закричала притвора. — Мертвецов, что ли, не видали? А ну, быстро за мной. Они не сразу сунутся на тропу. Бежим. Так быстро, как только можете! — договаривала она почти на бегу.

Я повернулась к туману и встретилась взглядом с девочкой в рваном сарафане. Девочкой с черной косой через плечо и ярко-синими глазами.