— В поселке увидел, так и подумал, что ваши, — сказал старик. — К табуну прибились, а люди и рады чужое присвоить. Как узнали, что ваши, брызнули в стороны, добро побросали…

— Они нас за шалых [26] что ли считают? — недоумевал Михей, привязывая мерина к изгороди и снимая седло.

— За кликуш, — усмехнулся Пиг, разглядывая свежий синяк на лице стрелка.

Это случилось еще в первый день, когда деревенского увальня за какой-то нуждой понесло к лесорубам. За какой, он объяснить затруднялся, и тем паче предупредить. Вернулся парень уже с украшением. Стычка оказалась в основном словесной, топоры ему второй раз тоже продемонстрировали, но в ход не пустили, видимо, при свете дня стрелок выглядел обычным парнем. Итог — ущерб исчерпывался подбитым глазом у Михея и сломанным носом его собеседника. Больше нас не задирали, только в поселок ходить запретили, да мы и не рвались.

— Но почему? — спросила я, снимая сумки с лошадиной спины.

— За день до вас, — дед расстегнул подпругу, — в поселке появился чужак. Время к обедне было, у Некера корова телилась, вот меня и просили подсобить. Приезжий пришел к Неку, он теперь старший в бригаде, вместо меня. Пришел и долго что-то втолковывал. А под конец руками так поводил, — Пиг взмахнул ладонью, — тут же поднялся ветер, завыли собаки... Наши чуть на колени не повалились, как чаровника в путнике опознали. Опосля Некер людей у вырубки собрал и объявил: дескать, был у нас посланец королевский. Появилась в Тарии кликуша, беды да болезни притягивает. Давший ей приют, позарившийся на деньги, будет порчен. И он, и дом, и семья, и вся деревня. Описал кликушу. На тебя, дочка, похожа, — дед рассмеялся и кивнул мне. — Сопровождают треклятую девку двое: рыжий, да чернявый — лучник и чаровник. Вот такие чудные дела, Эол защити.

— Зачем же вы тогда нас пустили? — не понял Михей. — А если бы, и правда, она кликушей была?

— Вот спасибо, — я бросила сумки на землю.

— Я, внучек, уже никого не боюсь. Дом порчен давно, людской молвой порчен и к поселку не относится. Меня не тронут, знахаря другого у них нет, и не будет. А Навь свою давно кличу, но сторонится она меня. Да и девчушка призывом проняла. Кликуша, не кликуша, а жена б моя Матюша не отказала.

Он говорил что-то еще, но я уже не слушала, я вспоминала. Кострище, оставленное у первого оврага, следы у второго. Да, это можно назвать женской мнительностью или просто повертеть пальцем у виска. Пусть, но я вспомнила еще об одном, о маге, знавшем, куда и зачем мы отправились. О чаровнике, который, помнится, обещал, мне смерть в мучениях. И видимо, как настоящий мужчина решил сдержать слово.

— А посланник — маг такой невысокий, полноватый, широкоскулый, темноволосый, больше на купца похож, чем на чаровника?

— Знакомец ваш? — с улыбкой переспросил дед.

Пиг вообще оказался довольно жизнерадостным стариком или скорее равнодушным к трудностям, людской молве и чужому мнению. В его доме нам жилось не хорошо и не плохо. Спокойно — вот правильное слово. Ели, пили, спали. Я помогала деду с травами, Михей успел обновить крыльцо, Рион усиленно лечился. Однообразно, тихо, хорошо.

К исходу третей семидневки раненый окреп для дальнейшей дороги.

— Настоящий Багряный лес начинается дальше, а здесь — так, подлесок, — рассказал старик накануне отъезда. — Я доходил только Лунечи, — узловатый палец ткнул в точку на потрепанной карте. — Мост — здесь, кто и когда его строил — неизвестно, но выглядит так, что ступать на него, значит, с головой не ладить, — Пиг указал на запад. — Другой переправы на несколько тысяч шагов нет. Река берет начало в лихих болотах, делит лес на две части, пересекает равнину на юго-востоке и, забирая на запад, впадает у Вышграда в Рыховку.

— И что? — спросил Михей. — Чудищ встречали?

— Как видишь, нет, — старик развел руками, — коли жив пока. Послушайте моего совета, сынки, раз надо, значит идите, но делайте это тихо. Нечисть, она ведь тоже не ждет вас на тропе, а то околела бы уже, но на слух зверье обычно не жалуется.

— Плюс где-то там впереди Тамит, — сказала я и добавила: — Возможно...

— Или другой маг, который вредит нам по своим причинам, — Рион сжал и разжал кулак, с которого сняли лубки. — Ведь этого ловца магов кто-то разбудил.

— Но ведь следы вели в другую сторону? — не понял Михей.

— Вот именно. Вели, чтобы мы по ним не пошли, опасаясь ненужной встречи, — покачал головой маг, осторожно поднимая руки.

— Похоже на бред,— озвучил мои мысли стрелок.

— Хвангур — не бред, — вздохнул Рион.

— Что-то мне уже тревожно, — сглотнул Михей.

— Коли ничего не можешь изменить, оставь как есть, — философски изрек дед.

— Будем надеяться, что маг ушел далеко вперед. Да и сколько можно нарываться на его ловушки. Предлагаю хоть раз пройти мимо, — шутка Риона вышла совсем не смешной.

— Согласен, — тем не менее, ответил стрелок.

Провожать нас старик не пошел. Никаких напутственных речей, никаких прощаний. Это в балладах и сказаниях герои обещают вернуться и вознаградить нечаянных помощников. Но мы так далеко не загадывали. Мы просто собрались одним холодным утром на исходе лета и уехали.

Лес стал понемногу оправдывать свое название. Стволы подступали все ближе и ближе, тропинка сужалась и местами исчезала. Иногда дорогу преграждали поваленные деревья или заросли колючего кустарника, тогда приходилось спешиваться и искать обходную тропу. Солнце почти исчезло, редкие лучи проникали сквозь густые шапки листьев и почти не давали тепла. Травы и цветы исчезли, их сменил ковер из листьев и мха.