– Мам, пап, нужно поговорить.

– Рус, только умоляю: без твоих длинных преамбул. Я совсем плоха в последнее время, пожалей мать-старушку, не тяни, – взмолилась сразу я.

– Ой, мам, начинается это твое кокетство! Какая ты старушка-то?

– Рус, не паузи! – поддержал меня отец. – Со старушками позднее разберемся. Что случилось-то?

– Я выиграл американскую грин-карту.

Говорила же я Сергею, за фигом каменные полы на кухне – чай, не в замке живем: уроненная мною от неожиданности кружка с чаем рассыпалась в мелкие дребезги, горячий чай обжег ногу. Я подпрыгнула, зашипела, затрясла ногой.

– Эмм, – протянул изумленно Сергей. – Что, прям сегодня выиграл?

– Да нет, весной еще.

– Так на дворе вроде осень. Долго готовил для нас сюрприз?

– Нет, не в сюрпризе дело. Я думал, буду ли этой возможностью пользоваться.

– Как интересно, – боль в ноге чуть успокоилась, и я смогла принять участие в разговоре. – То есть подавал ты на получение карты, не понимая, надо тебе это или нет?

– Да я ж на спор это делал!

– На спор?! – произнесли мы хором с Сергеем. Блин, вот так растишь, растишь ребенка, знаешь про него все – каждую морщинку, каждую болячку, каждую волосиночку. И тут он вырастает, и ты вдруг понимаешь, что перед тобой не просто взрослый человек, а незнакомый взрослый человек.

– Давайте я тогда с начала начну.

– Было бы неплохо, – судя по тону мужа, он испытывал ощущения, сходные с моими.

– Помните Мишку? Ну, пришел в девятом классе и учился с нами до выпуска? Ну, вот. Мы с ним с год назад в одной компании пересеклись. Речь зашла о везении. Я сказал, что я – везучий человек. И в картах, в смысле, в каких-то азартных начинаниях, и в любви. Что захочу – то у меня срастается. Слово за слово, мы поспорили, не очень трезвые уже были. Мишка говорит: давай на спор, подавай со мной на гринку, на грин-карту, в смысле. Вот и проверим твою везучесть. Выиграешь – с меня бутылка виски коллекционного. Меня прям задело чего-то это за живое, что он в моих словах сомневается. Закусил удила, все заполнил. Ну, не совсем сам – Мишка помогал, он же до меня анкету эту заполнял, лучше в этом разбирался.

Я и забыл совсем про это, код доступа ему отдал, чтобы он сам проверял: не собирался я тогда никуда переезжать, не планировал. А в мае Мишка мне звонит и говорит: «Ну, братан, куда тебе бутылку подвозить?» А я ж уже не помню, говорю: «Какую бутылку, за что?» А он говорит: «Ты ж выиграл. Грин-карту. Правду говорил, везучий. Я проиграл – ты выиграл, куда бутылку-то везти?» Я растерялся очень. Все думал, думал, надо ли оно мне. А вот теперь решил: надо. Да и Катька там авось поможет на старте. Может, это мой шанс и судьба. И она меня на мысль наводит не случайно. Вот.

На кухне воцарилась тишина. Сергей, после пары минут разглядывания столешницы, перевел взгляд на меня и стал ждать моей реакции. А она запаздывала. Я была совершенно растеряна от всего происходящего со мной. Мои мозги и без того были совершенно изнурены тяготами последних месяцев, чтобы оказаться способными переварить внезапную и ошеломительную новость. Видимо, история с внезапными Руслановыми планами превысила возможности моего бортового компьютера. Я молчала, никакие слова для комментирования новости на ум не шли.

Внезапно мне стало нехорошо. Зашумело в ушах, кровь прилила к лицу. Я потянулась за тонометром, проверить давление: на фоне событий последних месяцев я вдруг узнала, что оно у меня есть и может довольно серьезно подпортить жизнь. Мужики мои всполошились. Руслан бросился меня обнимать и извиняться, Сергей – искать в аптечке лекарство. Как-то даже неудобно стало, мизансцена сильно смахивала на классическую манипуляцию из старого кино. Кое-как обстановка успокоилась. Я сказала сыну, что мне надо немного времени обдумать новость; он, конечно же, согласился, долго сокрушался, что выбрал неудачный момент для разговора. И мы договорились к выходным встретиться и поподробнее поговорить на эту тему.

Я проснулась, судя по абсолютной темноте за окном, скорее ночью, чем утром. Проснулась, невзирая на накопившуюся усталость, совершенно выспавшейся и отдохнувшей. С вечера на улице было холодно, и Сергей основательно раскочегарил котел. В спальне было жарко, во рту у меня пересохло, и, раз уж не спится, я решила сходить в кухню, взять себе что-нибудь попить.

Сергей, видимо, и не ложился. Сидел за столом, там же, где я оставила его, уходя спать. Сидел и разгадывал кроссворд в какой-то рекламной газете, которые обычно пачками суют в почтовые ящики и которые обычно так же пачками перекочевывают в мусорное ведро. Услышав мои шаги, поднял голову, улыбнулся.

– Чего не спишь?

– Сереж, давай тоже уедем!

– Куда?

– К Катьке, в Америку.

– Ты чего? С чего вдруг? От Руслана переопылилась?

– Нет. Наверное, давно зрела и вот созрела. Какая-то у меня прямо уверенность внутри, что так и надо сделать. Я не могу больше тут. В тревоге, в бесконечном преодолении трудностей, в повальной вовлеченности нас всех в геополитические вопросы «русского мира». Я хочу тихой мещанской жизни. Чтобы пришел с работы, а по телевизору сплошные «мыльные оперы», новости на отдельных каналах, которые можно и не включать. Борща съел и пошел с цветами в сад возиться.