— Ну и когда же я пойду по этой вашей неизвестной дороге? Время уходит, скоро зима.

— Зима тебе и нужна, — твердо указал Медиатор. — На твоем пути будут непроходимые болота. Зимой они замерзают, и местные жители смогут провести тебя по ним. Летом это невозможно.

— Отец, на севере уже давно стоит зима! — негодующе вскричал Сильвер. — Это у нас осень! Зачем ты тянешь время? До сих пор надеешься отправить со мной Ферруна?

— Да. Он моя единственная надежда, — глухо согласился Медиатор.

Сильвер с досадой выдохнул и рубанул рукой по воздуху.

— Еще неизвестно, пойдет ли со мной этот нахальный тип. Я же не дипломат, как Беллатор. Я не умею льстить, я умею только воевать. В походе, как и бою, приказы командира должны свято исполняться. А Феррун не подчиняется дисциплине. Мои приказы для него ничто.

Медиатор печально усмехнулся и простер руку к взволнованному сыну.

— На этот раз, сын мой, главным в этом походе будет Феррун, а не ты. Уж не обессудь.

Сильвер обескуражено потер затылок и посмотрел на брата, ища поддержку.

— Да у него мозгов меньше, чем у курицы! Куда он нас приведет?

Беллатор насмешливо заметил:

— Что-то слишком пристрастен, братишка. Может, ты ревнуешь? Раньше ты делил воинскую славу с нескио, у вас даже состязание своего рода шло, и тут вдруг тебя затмил какой-то грязный трубочист!

Сильвер помялся, но из-за врожденной справедливости был вынужден признать:

— Есть немного. Но это не отменяет того факта, что Ферруна здесь нет. И я уверен, что со своим отсутствием страха он будет лезть в самую гущу боя исключительно ради потехи. Где гарантия, что он вернется с поля боя живым и невредимым, если вообще вернется?

— Никакой, — согласился с ним брат и почтительно обратился к Медиатору: — Я бы на вашем месте, отец, отпустил Сильвера в дорогу. Если Феррун соизволит к нему присоединиться, он его без труда догонит. Он выбрал удивительную кобылку, не знающую усталости. Да и скачет она гораздо быстрее наших лошадей.

Наместник тяжко задумался. Ему не хотелось отпускать сына в такой неизвестный и опасный путь без поддержки, пусть и призрачной, но, похоже, выхода не было.

— Поймите, отец, сидеть и ждать сложа руки глупо! — жарко поддержал брата Сильвер. — Я давно готов к походу, мои люди тоже. Разрешите нам выступать! Стыдно сидеть, невесть чего выжидая, когда на юге страны гибнут воины, защищая нас, будто мы слабые женщины!

Медиатор нехотя поднялся с кресла и вслед за младшим сыном подошел к стрельчатому окну. В парке перед дворцом по-осеннему пламенели кроны мощных деревьев, посаженных еще при королях, небо было мрачно-тусклым. На сердце у наместника было сумрачно так же, как и в природе.

Решившись, он повернулся к сыновьям.

— Мне отчаянно не хочется посылать тебя на север, Сильвер. Никогда, даже в самое опасное время, когда ты шел в тяжкий бой, у меня не было такого черного предчувствия. Но ты прав. Иди. Другого пути нет. Мы обязаны сделать все, что можем. Это наш долг, долг правителей этой страны. Прежде чем уйти в этот трудный поход, постарайся предусмотреть все мелочи, это очень важно. И обязательно надень добротную одежду. Возьми с собой меховой плащ. Это и твоих спутников касается. Меховые плащи — главное на этой дороге.

— Меховые плащи? — поразился Сильвер. — Да зачем они нам? Мы будем в них чувствовать себя неповоротливыми тюфяками, только и всего.

— И меховые попоны для коней. Уверен, все это пригодится, — не допускающим возражения тоном добавил Медиатор. — Скажу вам по секрету, в молодости мне довелось побывать на севере. Уверяю тебя, такой холодины ты и представить себе не можешь. Там дыхание превращалось в лед и падало на землю.

— Ты был на севере? Почему ты никогда нам об этом не говорил? — одновременно воскликнули пораженные братья.

— Потому что это не делает мне чести, — нахмурившись, признался наместник. — Я ослушался отца, запретившего этот безумный поход, и отправился туда тайком с сотней верных людей. Вернулось нас всего двое. Остальные пожертвовали собой, чтоб смог возвратиться я. И эти огромные жертвы были принесены зря: я ничего не добился. Мы прошли через болота, но дальше перед нами оказались огромные неприступные горы. На них с помощью местных проводников нам удалось взобраться, но наверху нечем было дышать. — Медиатор горестно провел руками по лицу, пряча повлажневшие глаза. — Я пожалел задыхающихся людей и приказал возвращаться. Едва мы повернули назад, на нас обрушилась снежная лавина. Она до сих пор снится мне по ночам в кошмарных снах, я вижу, как наяву: вот она несется на нас, огромная, неизбежная. — И он добавил севшим голосом: — Тогда и погибли почти все члены моего отряда. Я спасся только потому, что они успели вытолкнуть меня за пределы лавины. А сами остались под неимоверной толщей льда и снега. Я до сих пор думаю, а не лучше ли было идти вперед?

Внимательно выслушав отца, Сильвер сделал разумный вывод:

— Тогда я возьму с собой только пятерых самых надежных и выносливых. Ни к чему рисковать людьми. Надеюсь, врагов мы не встретим.

Медиатор с горечью посмотрел на него.

— Ты прав. Делай, как знаешь. Я пойду поищу карту, по которой шел когда-то. Карта старинная, и многое в ней не совпадало с тем, что мы увидели в пути, а сейчас не совпадет еще больше. С карты сделаны три копии, первая сильно потрепанная, с ней я ходил в тот неудачный поход. Я дам тебе одну из хорошо сохранившихся.