«О, забегала, мелкота! – Эйнион, обратив внимание суету у ближайших – южных ворот, где охрану несли трое молодых парней из младшей дружины, то ли с непривычными в таком количестве алебардами в руках. – Кто там опять?»

Рабский лагерь был расположен заметно ниже мощеной камнем площадки у входа в Бринмор, поэтому, не вставая со своего места, кузнец мог рассмотреть это оживление во всех подробностях. Еще через минуту створки уважительно распахнулись вовсю ширь, и замок на рысях покинул небольшой отряд богато снаряженных всадников. Единственный, кто выделялся отсутствием брони и ограничился лишь дорогим клинком-спатой на поясе, был едущий первым предводитель. Редкий в их краях темно-гнедой «аварец» гарцевал под ним, явно гордясь своим лидерством. Ну, или это означало, что конь просто застоялся, и сила, переполняющая его жилы, всего лишь слишком подталкивала благородное животное вперед.

Начав спуск, отряд почти сразу же скрылся из глаз скучающего наблюдателя, но в этот раз все пошло по не совсем привычному для него сценарию. Уже через мгновение кузнец осознал, что всадники впервые свернули налево – к месту их временного заключения.

«…Предводитель, наверное… Неужто их новоявленный ярл?! А что, может быть… Как видно решил все-таки, песий сын, посмотреть на свою самую важную пленницу прямо здесь, в нищей хижине… Или может и вовсе, выберет ради бесстыдства какую из дочерей убитого им вождя?! Семь дочек от тринадцати до двадцати восьми – есть из чего выбирать…» – внутренне согласился пленник.

Все время, что кузнец просидел за забором, стоящие в замке отряды победителей чуть ли не ежедневно забирали на ночь кого-то из женщин. Сразу целыми группами. Но как ни странно, среди таких «выбранных», ни разу это не оказались сохранившие мужей женщины или совсем молодые девки, к чему заранее готовили себя все семейства, и в чем ни капли не сомневаясь, скрипели зубами их отцы. Однако нет.

У многих из погибших клановых дружинников было и по две, и по три жены, и симпатичных рабынь для блуда кто-то держал, не спеша выдавать их замуж. Вот из таких, не имеющих возможности отказаться вдов да разбитных одиночек, скучающие воины и подбирали себе постельных «подруг». Вслух все осуждали сложившуюся «традицию», но в глубине души каждый из немногочисленных мужчин, чьи женщины не попали в число «жертв», молился всем богам, чтобы ничего и дальше не изменилось.

Сохранивший часть своих недавних представлений из XXI века, Игорь такой приказ и правда, отдал. Эйнион обо всех нюансах, конечно же, не знал, но был он человеком далеко не наивным, и прекрасно понимал, что будь такая возможность, и многие победители не преминули бы раскрасить свои развлечения, унижая жен и дочерей на глазах у их мужей и отцов.

Большинство, из оставшихся в Бринморе хускарлов, были из так называемых «вольных». Лучшие бойцы получались именно из тех, кто посвятил свою жизнь войне. Из тех, кто давно потерял связь со своими родами, а нередко и семьями. И их не сдержали бы пустые приличия…

Кстати, самая старшая из дочек главы кондрусов еще весен шестнадцать назад уехала невестой далеко на восток – к токсандрам, и с тех пор ни разу не была в отчем доме. В последние лет пять начались всякие негоразды в тамошних краях, и попытка показать внуков могла бы стать опасной, а потому – оказалась нежелательной.

Зачем это нужно было главе клана – никто из обычных родовичей не знал. Слишком дальний союзник – все равно, что и нет его. В нужный момент все равно не успеет на помощь. А вот двумя следующими дочками прежний хозяин Бринмора, предпочел укрепить свою власть в клане. Старшие сыновья двух влиятельных родов остались лежать на той переправе вместе с тестем и почти всей дружиной, а дочки с детьми – так и жившие все годы в замке, – когда стали делить кондрусов на рабов и свободных, конечно же, вернулись к своей матери. Теперь уже вдовами. Тем более что Ингвар Чужеземец погромил и оба приближенных к прежним хозяевам рода, отправив на рабские рынки всех дальних родственников владетельной семьи. Ингвар Чужеземец не стал разбираться, кто из них может стать опасен в будущем, а кто уже сейчас.

…Копыта коней прогрохотали к воротам лагеря, не притормозив ни на секунду и здесь. Очевидно, предупрежденная охрана успела гостеприимно распахнуть створки, и дежурящий сегодня десятник уже через минуту угодливо придерживал стремя начальству. С этого момента кузнец снова стал «гостей» не только слышать.

Действительно, лагерь пусть и временный, вряд ли когда-нибудь здесь появится снова столько рабов, как сейчас, был все равно тщательно распланирован. Ровные дороги от всех четырех ворот сходились в центре, и сливались там, в достаточно большую площадь, способную легко вместить всех нынешних узников. Стоящие симметричными рядами хижины, отсыпанные руками пленников, и очень аккуратные тропинки между ними… Вся эта продуманность невольно вызывала уважение мастера-кузнеца, много лет приучавшего своих помощников именно к такому порядку и предусмотрительности во всех делах.

Осознав эту странность, немолодой мужичина сначала досадливо крякнул, разгладив длинные, чуть тронутые сединой усы, но почти сразу же иронично хмыкнул и почесал гладко выбритый, по обычной треверской моде, подбородок.

«…Ну что тут поделаешь? Оттого, что я стану растравливать себе желчь и убеждать, что пришельцы плохи во всем – свободы это ни мне, ни семье не прибавит. Да и вчерашний дежурный десятник кому-то успел рассказать, что вроде как их хевдинг рабов разрешает держать только временно. Вроде как сам он и правда откуда-то издалека, и в его краях считается, что раб обходится чересчур дорого. Надо же, почему дорого? Это же раб, ему не надо платить…»

* * *

Высокопоставленный гость вместе со спешившейся охраной прошелся по рабскому лагерю. Было хорошо видно, что настроен хевдинг, скорее, доброжелательно. С кем-то он заговаривал, кому-то приказывал подойти и, осмотрев, шел дальше, так и не сказав ни слова.

Кузнец не видел все в подробностях, но такого особого, безмолвного внимания удостаивались его родовичи, часто вне зависимости от пола, возраста и других многих вещей, поэтому было невозможно понятно, что же хотел выяснить претендент. В какой-то момент это все-таки произошло, и Ингвар Чужеземец перестал подзывать жмущихся к своим хижинам людей. Ну, или не к своим…