Шрифт:
Постоянная травля, направленная против людей, имеющих так называемый статус защиты, в США может квалифицироваться как преследование, а в серьезных случаях как преступление, совершенное на почве ненависти. Все виды издевательства и травли в социальных сетях подпадают под эти статьи.
Итак, будем считать, что травля – это систематическое оскорбительное насилие в межличностных отношениях.
Четыре признака травли
Независимо от того, преднамеренна она или, кажется, возникла сама собой, очевидна или едва различима, в глаза или за спиной, агрессивна или скрывается под маской дружелюбия, совершается одним агрессором или группой, в травле всегда просматриваются четыре признака.
1. Неравенство сил. Агрессор может быть старше, крупнее, сильнее, изощреннее вербально, стоять выше на социальной лестнице, принадлежать к другому этносу или быть противоположного пола (об этом мы еще будем говорить). У агрессора больше власти и влияния, чем у жертвы. Когда группа травит одиночку, дисбаланс сил тоже неизбежен. Травля – это не соперничество между братьями и сестрами и не драка двух сверстников, у которых возник конфликт.
2. Намерение причинить вред. Травля нацелена на причинение эмоциональной или физической боли, и агрессор получает удовольствие, глядя на страдания жертвы. Это не случайность и не ошибка, не игривое поддразнивание, не «Вау! Я не хотел …». Агрессор именно хочет унижать, насмехаться, изгонять.
3. Угроза дальнейших действий. И агрессор, и жертва знают, что травля может повториться и, скорее всего, повторится. Травля – отнюдь не разовое действие, особенно если жертва действительно уязвима. Часто все начинается с вербальных нападок (насмешки, оскорбления по расовому или какому-либо другому признаку, замечания о физических либо умственных способностях жертвы), а после переходит в поведенческие (жертвы сторонятся, о ней распускают слухи, сплетни, подвергают ее остракизму), затем, если позволяет обстановка, агрессор приступает к физическим мерам (пинки, подножки, изоляция жертвы в замкнутом пространстве, принуждение к унизительным или неисполнимым действиям).
Когда травля набирает силу, добавляется последний, четвертый элемент.
4. Террор. Травля – это систематическое применение насилия для устрашения и доминирования над жертвой. Вселить ужас в ее сердце – не средство, а самоцель. Жертва оказывается настолько парализована этим ужасом, что не в силах сопротивляться, а рассказать кому-нибудь о травле боится. Кроме того, агрессор уверен в одобрении свидетелей – активном или пассивном.
Круг, таким образом, становится замкнутым.
Способы и виды травли
Травля осуществляется четырьмя разными способами и использует три вида средств. Очень долгое время основным предметом исследований, опросов и внимания общества было физическое насилие. Согласно общепринятому определению, травля – это продолжительное воспроизводящееся поведение. Данный акцент – на физическом насилии, длительности и повторяемости – сужает понятие травли, а потому мешает нам в борьбе с ней.
Итак, четыре способа травли:
• значит, почва для травли
• постоянные, многократные враждебные действия;
• издевательства;
• кибертравля, то есть травля с использованием электронных технологий.
Однократное злонамеренное действие
Один раз окунули головой в унитаз? Считается. Один раз назвали толстой деревенской дурой? Считается. Один раз намеренно заблокировали в чате? Считается. Все эти действия направлены на то, чтобы унизить жертву, а агрессоры получают от страданий удовольствие. «Просто пошутил», «просто разыграл», «просто ради прикола» – этот камуфляж призван замаскировать травлю под обычные детские шалости. Но все эти «шутки», «розыгрыши» и «приколы» происходят, что называется, за счет жертвы. Обычные детские шалости предполагают смех вместе с кем-то, а не над кем-то. Если эти единичные злонамеренные действия будут расценены как травля и на них соответствующим образом отреагируют, вероятность, что они повторятся, сильно уменьшится.
Если же их расценивают как нечто несущественное, о чем жертве нечего печалиться, как слезы попусту, декорации для «жестокой трагедии» готовы, она будет развиваться по законам жанра, и жертва испытает на себе все, что положено по роли. В своей книге «Этика памяти» профессор Еврейского университета в Иерусалиме Авишай Маргалит объясняет разницу между памятью об обиде и памятью о травме, то есть о физической боли.
«Вспоминая пытки, жертва концентрируется на унижении, в то время как во время пыток она концентрируется на боли. ‹…› Мы помним обиды лучше, чем боль: вспоминая, мы переживаем их заново. Раны оскорбления и унижения кровоточат еще долго после того, как заживут болезненные физические травмы».
Жертва, скорее всего, не забудет один случай физической жестокости, но воспоминания о телесной боли, которую она тогда испытала, вероятно, исчезнут. Однако если этот случай не будет надлежащим образом «проработан», жертва, с большой долей вероятности, не сможет изжить в душе унижение, перенесенное во время насилия, и станет возвращаться к нему мысленно вновь и вновь, чему немало способствует реакция свидетелей – насмешки, издевательские реплики и презрение как во время самого эпизода, так и после него закрепят ее роль изгоя.